ТВОРЕНИЕ. ГРЕХОПАДЕНИЕ. 12. Адам – че­ло­век. Диа­лек­ти­ка сво­бод­но­го са­мо­оп­ре­де­ле­ния. Мно­го­знач­ность ак­та «гре­хо­па­де­ния».

Адам – че­ло­век

Как из­вест­но, во мно­гих мес­тах Биб­лии сло­во «Адам» оз­на­ча­ет – «че­ло­век во­об­ще», и в то же вре­мя у Яг­ви­ста это определённо имя соб­ст­вен­ное (Быт. 4, 1-25; 5, 1-3). Гек­са­ме­рон же ука­зы­ва­ет на мно­же­ст­вен­ность, за­клю­чён­ную в этом сло­ве: «И ска­зал Бог: со­тво­рим че­ло­ве­ка по об­ра­зу На­ше­му [и] по по­до­бию На­ше­му, и да вла­ды­че­ст­ву­ют они…» (Быт. 1, 26).

В Биб­лии за­ло­же­на про­ти­во­ре­чи­вость, ко­то­рая по­лу­чи­ла даль­ней­шее раз­ви­тие в двух оп­по­ни­рую­щих тра­ди­ци­ях: Адам рас­смат­ри­ва­ет­ся ли­бо как кон­крет­ный че­ло­век, ли­бо как об­раз все­го че­ло­ве­че­ст­ва. Но смысл про­ти­во­ре­чия рас­кры­ва­ет­ся в све­те пер­со­на­ли­сти­че­ской диа­лек­ти­ки един­ст­ва и мно­же­ст­вен­но­сти, на­зна­че­ния и от­вет­ст­вен­но­сти.

Хри­стос во­пло­тил­ся в об­ли­ке кон­крет­но­го ис­то­ри­че­ско­го че­ло­ве­ка Ии­су­са из На­за­ре­та, имею­ще­го соб­ст­вен­ную во­лю и ко­неч­ное зем­ное те­ло. В то же вре­мя те­лес­ность Его объ­ем­лет весь кос­мос: «…так мы, мно­гие, со­став­ля­ем од­но те­ло во Хри­сте, а по­рознь один для дру­го­го чле­ны» (Рим. 12,5). По­доб­но Но­во­му Ада­му и Адам Вет­хий – это кон­крет­ный че­ло­век, в об­ли­ке ко­то­ро­го отражается всё че­ло­ве­че­ст­во.

Вспом­ним, что все со­бы­тия с Ада­мом и Евой до гре­хо­па­де­ния про­ис­хо­дят в раю, на не­бе, в пер­во­об­раз­ных сфе­рах, где сотворён про­об­раз ка­ж­до­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый впер­вые са­мо­оп­ре­де­ля­ет­ся. Ёщё не по­ло­же­но на­ча­ло смер­то­нос­но­му вре­ме­ни, ка­ж­дая ду­ша в веч­но­сти фор­ми­ру­ет соб­ст­вен­ное на­зна­че­ние. Всё это про­ис­хо­дит в Бо­ге и со­вме­ст­но с Бо­гом, но од­но­вре­мен­но в глу­би­не ду­ши.

Ду­хов­но сла­га­ет­ся един­ст­во че­ло­ве­че­ст­ва, и в то же вре­мя ду­ши из­би­рают соб­ст­вен­ный путь во­пло­ще­ния, впле­таю­щий­ся в об­щую судь­бу. Ка­ж­дый ин­ди­ви­ду­аль­ный веч­ный дух, раз­де­ляя об­щее бре­мя, из­би­ра­ет свою ме­ру от­вет­ст­вен­но­сти. Эта диа­лек­ти­ка общ­но­сти и еди­нич­но­сти впер­вые пер­со­ни­фи­ци­ру­ет­ся в об­ли­ке Ада­ма и Евы.

У ка­ж­до­го в ру­ках и своё, и об­щее. На­зна­че­ние Ада­ма и Евы бы­ло в том, что­бы со­вер­шить пер­вый шаг с не­бес на зем­лю и уже в ми­ру по­ло­жить на­ча­ло че­ло­ве­че­ско­му ро­ду. Им бы­ли до­ве­ре­ны сво­бо­да и от­вет­ст­вен­ность всех веч­ных лич­ных душ. В этом смыс­ле Адам и Ева – все­че­ло­ве­че­ст­во: «Адам есть весь род че­ло­ве­че­ский» (блаж. Ав­гу­стин). Адам и Ева пред­на­зна­че­ны вы­ра­зить со­во­куп­ную во­лю всех веч­ных душ. Та­ко­во не ма­ги­че­ское, но ду­хов­ное со­бор­но-пер­со­на­ли­сти­че­ское един­ст­во че­ло­ве­че­ст­ва: «Мы бы­ли в нём од­ном, ко­гда бы­ли все он один» (блаж. Ав­гу­стин); «В од­ном те­ле бы­ла со­объ­я­та Бо­гом вся­че­ских пол­но­та че­ло­ве­че­ст­ва» (св. Гри­го­рий Нис­ский).

Та­ким об­ра­зом, Адам оли­це­тво­ря­ет «все­еди­ную лич­ность, об­ни­маю­щую со­бой всё че­ло­ве­че­ст­во» (Вл. Соловьёв) во всех ас­пек­тах че­ло­ве­че­ско­го бы­тия. Имя Адам, ко­то­рое оз­на­ча­ет соб­ст­вен­но че­ло­век, ука­зы­ва­ет на со­еди­нён­ность муж­ской и жен­ской при­ро­ды в че­ло­ве­ке. В об­ра­зе Пер­во­че­ло­ве­ка еди­ны и Адам и Ева. В Биб­лии опи­сы­ва­ет­ся, что Ева соз­да­ёт­ся из пло­ти Ада­ма, фак­ти­че­ски вы­де­ля­ет­ся из не­го.

Зна­чит пер­во­на­чаль­но имя Адам но­сит су­ще­ст­во, в ко­то­ром ещё не про­изош­ла по­ло­вая диф­фе­рен­циа­ция, но в ко­то­ром все, в том чис­ле и при­ро­да муж­ско­го и жен­ско­го, со­дер­жит­ся по­тен­ци­аль­но. Все­общ­ность со­дер­жа­ния пер­во­че­ло­ве­ка опи­сы­ва­ет­ся в «Каб­ба­ле» в об­ра­зе Ада­ма Кад­мо­на – ан­д­ро­гин­но­го все­лен­ско­го су­ще­ст­ва. Де­сять Се­фи­ро­тов Ада­ма Кад­мо­на за­клю­ча­ют в се­бе все не­бес­ные и все зем­ные ка­че­ст­ва всех лю­дей и че­ло­ве­ка как та­ко­во­го.

Адам – об­раз то­го, ка­ким Бог за­ду­мал че­ло­ве­ка в пол­но­те его бы­тия. Но это не ли­ша­ет биб­лей­ских Ада­ма и Еву един­ст­вен­но­сти и не­по­вто­ри­мо­сти. Они яв­ля­ют­ся не только обобщающими отвлечёнными об­раз­ами, а и кон­крет­ны­ми жи­вы­ми людь­ми. Их ин­ди­ви­ду­аль­ная судь­ба – это на­ча­ло об­ще­че­ло­ве­че­ско­го пу­ти, ко­то­рый, в свою оче­редь, бу­дет про­дол­жен в ис­то­рии дру­ги­ми лич­но­стя­ми.

Толь­ко Адам и Ева не­по­сред­ст­вен­но из рук Соз­да­те­ля по­лу­чи­ли плот­ские ри­зы, Са­мим Бо­гом бы­ли вы­пу­ще­ны в зем­ную жизнь. В этом смыс­ле они не ро­ж­де­ны в ми­ру, но яв­ля­ют­ся пер­вы­ми людь­ми в ми­ре и пра­ро­ди­те­ля­ми че­ло­ве­че­ст­ва. Че­рез Ада­ма как от­ца и Еву как мать всех жи­ву­щих на­чи­на­ет­ся нис­хо­ж­де­ние веч­ных душ на зем­лю – ро­ж­де­ние лю­дей в ми­р. Адам и Ева вы­шли в мир­скую жизнь не­по­сред­ст­вен­но из рук Твор­ца, все же ос­таль­ные лю­ди для ро­ж­де­ния в мир ну­ж­да­ют­ся не толь­ко в Бо­жи­ем во­ди­тель­ст­ве, но и в по­мо­щи уже жи­ву­щих на зем­ле лю­дей.

Итак, «От од­ной кро­ви Он про­из­вёл весь род че­ло­ве­че­ский для оби­та­ния по все­му ли­цу зем­ли, на­зна­чив пре­до­пре­де­лён­ные вре­ме­на и пре­де­лы их оби­та­нию, да­бы они ис­ка­ли Бо­га…» (Де­ян. 17, 26-27). Но­во­за­вет­ное Бла­го­вес­тие на­по­ми­на­ет, что все ду­ши лю­дей не ро­ж­де­ны Пер­во­людь­ми, не от­со­еди­ни­лись от Ада­ма, но соз­да­ны не­по­сред­ст­вен­но Твор­цом (ибо Он про­из­вёл весь род че­ло­ве­че­ский, и лю­ди – род Бо­жий – «…мы, бу­ду­чи ро­дом Бо­жи­им…» (Де­ян. 17 ,29).

Сонм веч­ных душ пред­на­зна­чен ох­ва­тить всё бы­тие (для оби­та­ния по все­му ли­цу зем­ли), ка­ж­дой ду­ше в этом по­ло­же­но своё пред­на­зна­че­ние (на­зна­чив пре­до­пре­де­лен­ные вре­ме­на и пре­де­лы их оби­та­нию). На­зна­че­ние ка­ж­до­го веч­но­го ду­ха и всех вме­сте в зем­ных ски­та­ни­ях вновь об­рес­ти Бо­га и ис­пол­нить Богом дан­ную мис­сию (да­бы они ис­ка­ли Бо­га).

Диа­лек­ти­ка сво­бод­но­го са­мо­оп­ре­де­ле­ния

Пер­во­че­ло­век, со­вер­шив пер­вый сво­бод­ный по­сту­пок, вку­ша­ет от пло­дов Де­ре­ва По­зна­ния, и ему спол­на от­кры­ва­ет­ся соб­ст­вен­но че­ло­ве­че­ское на­зна­че­ние: низ­ри­нуть­ся с не­бес в ме­о­ни­че­скую безд­ну, ожи­вить и пре­об­ра­зить ха­ос и вер­нуть­ся к Бо­гу с пре­об­ра­жён­ным и спа­сён­ным ми­ром. В ак­те, на­зы­вае­мом гре­хо­па­де­ни­ем, че­ло­век при­ни­ма­ет на се­бя бре­мя ми­ро­вой ис­то­рии, но не как грех, а как твор­че­скую за­да­чу и долг ис­пол­не­ния за­мыс­ла Бо­жия. Не­бес­ный Пер­во­че­ло­век, «в путь уз­кий уй­дя при­скорб­ный, в жиз­ни крест как яр­мо взяв» (тро­парь), ста­но­вит­ся зем­ным че­ло­ве­ком. На­чи­на­ет­ся кос­ми­че­ская ис­то­рия, про­цесс пре­об­ра­же­ния и ста­нов­ле­ния Но­во­го Не­ба и Но­вой Зем­ли, ис­то­рия борь­бы до­б­ра и зла.

Че­ло­век доб­ро­воль­но вы­шел из со­стоя­ния бли­зо­сти к Бо­гу. Но этот уход стал пер­вым собственным его ша­гом к Бо­гу. Уда­ля­ясь в фи­зи­че­ском пла­не от рай­ско­го Божь­е­го ло­на, он во внут­рен­нем из­ме­ре­нии сбли­жа­ет­ся с Бо­гом, ибо это его сво­бод­ный от­вет-при­ня­тие при­зы­ва Твор­ца.

Че­ло­век сво­бо­ден, сво­бо­да – дар Бо­жий: Бог есть Дух, а Дух – это сво­бо­да. Сво­бо­да – выс­шее, что есть в че­ло­ве­ке, ис­кра Бо­жия, об­раз и по­до­бие Бо­га, и по­то­му не мо­жет в сво­бо­де ко­ре­нить­ся по­роч­ность. По­это­му пер­вое сво­бод­ное са­мо­оп­ре­де­ле­ние не мо­жет быть пол­но­стью гре­хов­ным и не яв­ля­ет­ся ос­нов­ным или един­ст­вен­ным ис­точ­ни­ком ми­ро­во­го зла. В веч­но­сти че­ло­век сво­бо­ден при­нять бре­мя тво­ре­ния, но сво­бо­ден и от­ка­зать­ся.

Пред­веч­но сво­бо­ден че­ло­век в Бо­ге, и во­ве­ки Бог в че­ло­ве­ке. Пред­ве­чен Бо­го­че­ло­век. Сам Бог в че­ло­ве­ке ре­ша­ет­ся на пре­об­ра­же­ние зем­ли, на спа­се­ние её. Адам – че­ло­век в Бо­ге – в ак­те, на­зы­вае­мом гре­хо­па­де­ние, сво­бод­но вы­ра­жа­ет со­гла­сие на Бо­же­ст­вен­ное Пре­дус­та­нов­ле­ние.

Со­ше­ст­ви­ем че­ло­ве­ка с не­ба на зем­лю, из рая в ха­ос – по­ло­же­но на­ча­ло ста­нов­ле­нию хао­са в кос­мос, взаи­мо­дей­ст­вию из­на­чаль­но про­ти­во­по­лож­ных сфер в ло­не тво­ре­ния Божь­е­го. Мир рай­ский, ду­хов­ный, во­пло­ща­ясь, нис­хо­дит. Зем­ной ха­ос, оду­хо­тво­ря­ясь, вос­хо­дит. Но в ка­ж­дой из про­ти­во­по­лож­ных сфер бы­тия ве­ли­ка кос­ность. Эта сти­хия инер­ции, ис­хо­дя­щая и с не­ба, и с зем­ли, ста­но­вит­ся в ми­ре сем ос­но­вой со­про­тив­ле­ния твор­че­ско­му ак­ту Бо­га, ос­но­ва­ни­ем ми­ро­во­го зла. Как в сфе­ре ду­хов­ных пер­во­об­ра­зов на­ли­че­ст­ву­ет тен­ден­ция со­хра­нить­ся в пер­во­здан­ной чис­то­те, так и в хао­се ве­ли­ко стрем­ле­ние ос­тать­ся в пер­во­на­чаль­ном со­стоя­нии. От­сю­да пред­веч­ный дра­ма­тизм тво­ре­ния.

В вечных ду­шах по ме­ре по­гру­же­ния в ма­те­рию обо­ст­ря­ет­ся стрем­ле­ние вер­нуть­ся в от­чее един­ст­во, укрепляется си­ла люб­ви к Бо­же­ст­вен­но­му. Но эгои­сти­че­ская спи­ри­туа­ли­сти­че­ская при­вя­зан­ность мо­жет ос­лаб­лять во­ле­вое уси­лие пре­об­ра­же­ния. Все­по­гло­щаю­щая нос­таль­гия по пер­во­об­раз­но­му ду­хов­но­му со­стоя­нию, край­ний ас­ке­тизм раз­ру­ша­ет свя­зи ду­ши с пло­тью и отрывает ду­х от ма­те­рии. Так вы­со­кое уст­рем­ле­ние, вы­па­даю­щее из це­ло­ст­но­го ак­та тво­ре­ния, мо­жет обер­нуть­ся вос­ста­ни­ем на твор­че­ский за­мы­сел Бо­га.

При оду­хо­тво­ре­нии ха­ос про­яв­ля­ет кос­ное со­про­тив­ле­ние в фор­мах фа­ту­ма, ро­ка, не­об­хо­ди­мо­сти, слу­чай­но­сти, бес­смыс­лен­но­сти. Со­во­куп­ная кос­ная сти­хия со­про­тив­ля­ет­ся Бо­же­ст­вен­но­му тво­ре­нию, обрывается в небытие, во зло.

Гар­мо­нич­ное объ­е­ди­не­ние в ду­ше че­ло­ве­ка стрем­ле­ний к не­бу и зем­ле в пре­об­ра­зо­ва­тель­ном по­ры­ве – и есть пол­но­та люб­ви к тво­ре­нию Божь­е­му и к Са­мо­му Твор­цу. Это – му­же­ст­во быть (используя выражение Пау­ля Тил­ли­ха), си­ла ут­вер­жде­ния бы­тия во­пре­ки все­му, что про­ти­во­сто­ит бы­тию – бо­го­че­ло­ве­че­ско­му миротворению.

Это Бо­же­ст­вен­ное при­зва­ние в ду­ше че­ло­ве­ка (лю­бовь к Бо­гу и лю­бовь Бо­га) не­ис­ко­ре­ни­мо. Ду­ша мо­жет пле­нить­ся сти­хия­ми ми­ра се­го, мо­жет нис­пасть до от­ри­ца­ния Бо­га и Его тво­ре­ния, но лю­бовь к Веч­но­му в ду­ше не­унич­то­жи­ма, со­хра­ня­ет­ся как ис­кра Божия в че­ло­ве­ке. От­то­го, слы­ша гимн люб­ви Апо­сто­ла (1 Кор. 13, 1-8), мы ощу­ща­ем при­лив свет­лых сил, лю­бовь уз­на­ёт се­бя и свою цель, про­ни­ца­ет всё су­ще­ст­во че­ло­ве­ка. Ко­неч­ная же цель люб­ви – доб­ро, вы­пол­не­ние твор­че­ско­го за­мыс­ла Бо­га.

Мно­го­знач­ность ак­та «гре­хо­па­де­ния»

В ус­та­но­вив­шейся тра­ди­ции пер­вый че­ло­ве­че­ский поступок определяется как пер­во­род­ный грех или гре­хо­па­де­ние. Предложенный в этой работе подход не яв­ля­ет­ся пол­ным от­ри­ца­ни­ем тра­ди­ции, а по­пыт­кой вскрыть в ней подлинный смысл и в то же вре­мя объ­яс­нить су­ще­ст­во­ва­ние об­ще­при­ня­то­го.

В кон­цеп­ции гре­хо­па­де­ния вы­ра­же­но фун­да­мен­таль­ное по­ни­ма­ние бы­тия че­ло­ве­ка. Я не мо­гу при­нять ту ли­нию в тра­ди­ции, ко­то­рая ви­дит в этом ми­ре толь­ко юдоль скор­би, где че­ло­век лишь пад­шее греховное су­ще­ст­во, не имею­щее ни­ка­кой твор­че­ской мис­сии. Мо­жет быть, гос­под­ство этой ус­та­нов­ки, с од­ной сто­ро­ны, и не­пра­вед­ная борь­ба с нею в по­след­ние ве­ка, с дру­гой, и заводят че­ло­ве­че­ст­во в ис­то­ри­че­ский ту­пик.

Что­бы вы­брать­ся из се­го­дняш­не­го мра­ка, не­об­хо­ди­мо уви­деть человека, пре­ж­де всего, со сто­ро­ны его бо­го­по­до­бия, его твор­че­ской мис­сии, его про­ти­во­стоя­ния хао­су жиз­ни, его бо­го­по­доб­ной сво­бо­ды и все­лен­ской от­вет­ст­вен­но­сти. Хри­сти­ан­ст­во, во­пре­ки уг­не­таю­щей че­ло­ве­ка тра­ди­ции, благовествует ра­дость твор­че­ско­го бы­тия, пре­об­ра­зо­ва­тель­ную мис­сию че­ло­ве­ка и пре­ем­ст­вен­ность это­го и то­го ми­ров. Ис­ти­на тре­бу­ет от нас за­щи­тить цен­ность и смысл бы­тия в этом ми­ре.

Эта по­пыт­ка ос­мыс­ле­ния ис­тин­но­го на­зна­че­ния, ко­то­рое со­об­ща­ет­ся че­ло­ве­ку в биб­лей­ском ска­за­нии о тво­ре­нии и гре­хо­па­де­нии. Как уже го­во­ри­лось, са­мо ска­за­ние изображает ме­таи­сто­ри­че­ские со­бы­тия сквозь туск­лое стек­ло. Тем бо­лее за­мут­нён смысл в тол­ко­ва­нии ска­за­ния. Ибо в со­стоя­нии за­те­рян­но­сти в ми­ро­вом хао­се и тос­ки о по­те­рян­ном рае душе че­ло­ве­ка ви­дит­ся в пер­во­на­чаль­ном ак­те бы­тия толь­ко грех и толь­ко па­де­ние.

Ми­ро­вая тра­ге­дия, ка­та­ст­ро­фы и смерть за­тми­ли взор лю­дей, и они пе­ре­ста­ли пом­нить и по­ни­мать ис­тин­ный смысл сво­его пер­во­го по­ступ­ка. Мы ме­чем­ся, пы­та­ясь най­ти ви­нов­ни­ка ужа­са бы­тия в ми­ре, об­ви­ня­ем при­ро­ду, се­бя, свой пер­вый шаг, Са­мо­го Бо­га объ­яв­ля­ем без­жа­ло­ст­ным и от­вет­ст­вен­ным за зло и стра­да­ния. Но Бла­гой Ве­стью мы при­зва­ны вспом­нить о сво­ей не­бес­ной мис­сии на зем­ле и най­ти в се­бе си­лы при­нять тра­ге­дию ми­ра, не пле­ня­ясь ею. При­нять мир не как ре­зуль­тат гре­ха и ви­ны, а как твор­че­скую за­да­чу и долг.

Но в том, что на­ча­ло­по­ла­гаю­щее со­бы­тие в бы­тии на­зва­но гре­хо­па­де­ни­ем, содержится доля ис­ти­ны. Ска­за­ние вме­сте с ве­стью о сво­бод­ном твор­че­ском низ­вер­же­нии че­ло­ве­ка с не­ба на зем­лю со­дер­жит так­же и вос­по­ми­на­ния о том, на­сколь­ко это на­зна­че­ние ис­пол­ни­лось и в чём оно изначально ис­ка­зи­лось. Прежде всего, какая-то часть вечных душ отказалась принять Божественное Предустановление к миротворению, тем самым положила формирование сонма противников Творца – сферы зла.

Далее, и для всех душ, исполнивших Божественное назначение, в самом ухо­де от Бо­га в ми­ро­вой ха­ос впер­вые яв­ля­ет­ся воз­мож­ность гре­ха. В ак­те вхо­ж­де­ния в плоть грех при­сут­ст­ву­ет по­тен­ци­аль­но, ибо толь­ко в ми­ре сем воз­мо­жен грех как свое­воль­ное от­па­де­ние от Бо­га. Этим объясняется на­звание по­сту­пка, от­кры­ваю­щего воз­мож­ность гре­ха и зла, гре­хо­па­де­ни­ем.

Вме­сте с тем, в тра­ди­ци­он­ном тол­ко­ва­нии со­дер­жит­ся ис­тин­ное ука­за­ние на то, что мно­гие гре­хи ми­ра яв­ля­ют­ся ре­зуль­та­том ис­ка­же­ния пер­во­на­чаль­но­го вы­бо­ра че­ло­ве­че­ст­ва. Оче­вид­но, в мо­мент мис­сио­нер­ско­го схожде­ния в не­го впле­лись се­ме­на тле­ния, по­тен­ции гре­ха и зла. Принципиально че­ло­ве­че­ст­во при­ня­ло своё на­зна­че­ние. Но в са­мом дея­нии со­дер­жа­лось нечто, его от­ри­цаю­щее. Акт при­ня­тия долж­но­го был со­вер­шен не впол­не долж­ным об­ра­зом. Эти пер­вич­ные от­кло­не­ния в пер­вом вы­бо­ре, вне за­ви­си­мо­сти от то­го, ка­ким со­дер­жа­ни­ем они на­пол­не­ны, и мож­но на­звать пер­во­род­ным гре­хом. Пер­во­род­ный грех – это пер­вый грех пер­во­лю­дей, по­ро­див­ший все ос­таль­ные гре­хи ми­ра. Пер­во­род­ный грех впле­тён в то дея­ние, ко­то­рое на­зы­ва­ет­ся гре­хо­па­де­ни­ем, но яв­ля­ет­ся толь­ко тёмной его сто­ро­ной.

Было бы в мире зло, если бы не было Первородного греха? Можно представить, что Первочеловек в первом своем акте целостно и всеобъемлюще принял божественное назначение. В таком случае космическая история имела бы совершенно иной облик, в мире не было бы греха и зла. Но таковое допущение обречено быть только гипотетическим. Ибо безошибочное решение мог принять и безгрешное действие мог совершить только Сам Бог. Человек же, такой, каким он был сотворён (по образу и подобию Божиему, но ещё не законченный и не равный Богу, не сообъятый целиком с Богом), не мог бы и не смог совершить деяние, доступное только Творцу. Возможность ошибки и греха вплетена в онтологию тварного бытия, которое ещё только призвано к богоуподоблению по собственной воле. Несовершенное по сути вещей не способно действовать совершенно, оно только призвано к совершенствованию, путь к которому не возможен без исканий, ошибок, заблуждений и греха.

Творец такого мира, каким мы его знаем, и такого его назначения, какое нам открывается, изначально идёт на риск человеческого отпадения, заблуждения, греха и даже измены. Повисание творения Божьего над бездной риска и выражается в образе Распятого Бога – Творца, по своей воле распявшегося ради твари, принявшего на Себя все последствия, трагедию и страдания богочеловеческого сотворения бытия. Но образ Креста и Голгофы указывает и на ту единственную форму влияния на творение, которую Творец оставляет за Собой: Бог использует все средства спасения человека, за исключением тех, которые нарушают его свободу. Бог присутствует в мире, не нарушая Своим могуществом равновесия сотворённого Им бытия.

Та­ким об­ра­зом, был пер­во­род­ный грех – пер­вые гре­хи пер­вых лю­дей, по­след­ст­вия ко­то­рых ска­зы­ва­ют­ся на всей ис­то­рии. Но не бы­ло аб­со­лют­но­го впа­де­ния в грех все­го че­ло­ве­че­ст­ва и ми­ро­зда­ния. На­ча­ло бы­тия по­ло­же­но не гре­хом, и ис­то­рия не яв­ля­ет­ся ре­зуль­та­том впа­де­ния в грех. Поэтому не­об­хо­ди­мо он­то­ло­ги­че­ское раз­ли­че­ние в со­бы­тии, на­зы­вае­мом гре­хо­па­де­ни­ем, за­да­ния и при­ня­тия мис­сии, с од­ной сто­ро­ны, и пер­во­род­но­го гре­ха, с дру­гой. Осоз­на­ние этой уз­ло­вой про­бле­мы по­мо­жет че­ло­ве­че­ст­ву вос­ста­но­вить не­бес­ную вер­ти­каль и при­даст ис­тин­ные из­ме­ре­ния, но­вые твор­че­ские пер­спек­ти­вы ис­то­ри­че­ской го­ри­зон­та­ли.