Сталин был кровавым тираном, но и долговременным руководителем великой страны. Конечно, он был выдающимся человеком, иначе не победил бы сильнейших конкурентов и не смог бы управлять огромным государством в сложнейший исторический период. В данном случае рассматриваются не некоторые его мудрые государственные решения, а его жизненная мания, мобилизовавшая его к борьбе за власть и строительству свирепейшего государственного режима – коммунистической идеократии, многие годы истреблявшей и репрессирующей миллионы лучших граждан страны. Особенно двуприродность Сталина и созданного им режима – сталинизма – проявилась в Великой Отечественной войне. Основная причина победы в страшной войне – вынужденно и дозировано раскрепощённые режимом силы народа. Победа была одержана во многом не благодаря, а вопреки сталинизму. Именно этим объясняются невиданные по масштабам и неоправданные человеческие жертвы войны.
Коммунизм
и фашизм были родственными идеологиями,
сталинизм и гитлеризм были режимами одной природы – тоталитарной. В смертельной
схватке они схлестнулись только потому, что гитлеризму нужны были восточные
жизненные пространства, а поражение означало и уничтожение режима, который
паразитировал на этой стране.
Большевистский
режим с самого начала поддерживал реваншизм в Германии, набиравший силу после
Версальского мира. С 1922 года СССР тайно в нарушение Версальского договора
помогал Германии наращивать вооружённый потенциал. На территории СССР создаются
совместные курсы танкистов, секретная лётная школа под Липецком, завод в
Чапаевске для изготовления запрещённого химического оружия. В свою очередь,
советские военачальники проходили обучение в Германии (были расстреляны в
1937-1938 годах).
Главным
идейным врагом коммунисты считали не фашизм, а социал-демократию. На выборах в
Германии 1932 года нацисты получили 33,09% голосов, социал-демократы – 20,44%,
коммунисты – 16,86%. Сталин по существу помог Гитлеру прийти к власти, запретив
немецким коммунистам блокироваться с социал-демократами. СССР оказывал большую
помощь фашистскому режиму Германии. После пакта Молотова-Риббентропа в 1939
года и «Договора о дружбе и границах» резко возрастает товарооборот между двумя
странами. СССР поставлял в воюющую Германию большое количество продовольствия и
стратегических материалов. Сталин всячески восхвалял этот союз: провозгласил
тост за здоровье Гитлера, «которого любит
немецкий народ», в телеграмме министру иностранных дел Германии говорил о «дружбе, скреплённой кровью».
Сталин
утопически надеялся, что империалисты
подерутся между собой, а мы посмотрим со стороны. Идеологическая маниакальность
Сталина принудила ослабить армию перед войной массовыми репрессиями, не слышать
множество докладов о подготовке нападения Германии на СССР. Всё это многократно
увеличили потери советской армии и жертвы населения.
Основная причина
катастрофического поражения в начале войны – неготовность СССР к войне
вследствие того, что:
-
репрессии против гражданского населения ослабили человеческий, государственный
и хозяйственный потенциал страны;
-
репрессии в Красной Армии ослабили её перед войной;
-
сталинская военная политика привела к низкому уровню военной подготовки
«рабоче-крестьянской» Красной Армии;
-
советская пропаганда Договора о
ненападении между Германией и Советским Союзом дезорганизовывала,
идеологически и психологически демобилизовывала население и армию: кто свои,
кто чужие…;
-
армия была не готова к обороне из-за насаждения политическим руководством
страны наступательной военной доктрины;
-
действия Сталина дезорганизовывали управление страной и армией непосредственно
перед нападением Германии;
-
большинство народа не желало воевать за ненавистный коммунистический режим.
Репрессии
всех слоёв населения за несколько лет перед войной понизили уровень
государственного и хозяйственного управления страной, выбили из нормальной жизни
или из жизни как таковой огромное количество лучших представителей народа. Тотальные
репрессии в обществе не могли не затронуть армию. Особенно большой количественный
урон (в процентном отношении) понёс высший командный состав – начиная с
командиров полков. Из пяти маршалов было расстреляно трое наиболее молодых и
профессиональных. Оставшиеся маршалы Ворошилов и Будённый были как военачальники
недееспособны, что подтвердили первые же месяцы войны. Подобной профессиональной
«селекции» подвергся весь офицерский корпус. Расстреляны: 13 из 15 командармов,
50 из 57 командиров корпусов, 157 из 186 комдивов, 16 из 16 армейских
комиссаров, 25 из 26 корпусных комиссаров, 58 из 64 дивизионных комиссаров, 401
из 456 командиров полков. По обвинениям в контрреволюционной деятельности были
осуждены: в 1936 году – 925 человек, 1937 году – 4079, 1938
году – 3132, 1939 году – 1099 и 1940 году – 1603 человека. Были
расстреляны: в 1938 году 52, в 1939 году – 112, в 1940 году – 528
военнослужащих. Всего было репрессировано около 40 тысяч офицеров.
Чистка
позволила оставшимся офицерам неестественно быстро продвигаться по служебной
лестнице, к чему они профессионально не были готовы. Типичный пример того
времени: тридцатилетний военный лётчик старший лейтенант Иван Проскуров меньше чем за год стал комбригом, а ещё через год возглавил ГРУ в звании генерал-лейтенанта.
Такая вот «кадровая подготовка» армии к грядущей войне.
В
результате сталинской политики Красная Армия по существу не была готова ни к
наступательной, ни к оборонительной войне, хотя по численности она была соизмерима
с Германской, а по технической оснащённости даже превосходила её.
|
Вооружённые
силы накануне Великой Отечественной войны на западной границе СССР |
|||
|
Категория |
Германия
и её союзники |
СССР |
СССР
(всего) |
|
Личный состав |
4,3 млн. человек |
3,1 млн. человек |
5,8 млн человек |
|
Орудия и миномёты |
42 601 |
57 041 |
117 581 |
|
Танки и штурмовые
орудия |
4171 |
13 924 |
25 784 |
|
Самолёты |
4846 |
8974 |
24 488 |
Вермахт
не имел явного качественного превосходства в технике. На вооружении Германии
были танки легче 23 тонн, Красная Армия располагала средними танками Т-34 и Т-28 весом
свыше 25 тонн, а также тяжёлыми танками КВ и Т-35 весом свыше 45 тонн. В
разработке военной техники и военном производстве в СССР успели частично учесть
новые технологии, которые были получены из Германии по договору о ненападении.
Форсированная
индустриализация и милитаризация экономики позволили наладить производство
современной военной техники в достаточных масштабах. Но какой ценой!
Милитаризация общества и развязанные репрессии резко ослабили человеческий
потенциал страны. Личный состав Красной Армии – по преимуществу малообразованная
крестьянская солдатская масса – имел слабую военную подготовку. Молодой
офицерский состав, пришедший на смену репрессированным профессионалам, был заведомо
низкого уровня.
При
этом высшее руководство страны не представляло подлинное профессиональное и
психологическое состояние Красной Армии после многих лет репрессий. Сталин
успокаивал себя и окружение превосходством численного состава и количества
вооружений Красной Армии, а также уверенностью в управляемости «властной вертикали».
В
результате Сталин лично инициировал дезорганизацию управления страной и армией
перед нападением Германии. По его инициативе политическое руководство страны
готовило армию только к наступательной войне на чужой территории, – на это были
заточены военная доктрина, все стратегические и тактические военные разработки.
Сталин был уверен, что пактом
«Молотова – Риббентропа» он
обхитрил Гитлера, что Германия и западные страны увязнут в войне друг против
друга, а он выиграл время для подготовки
захвата Европы. В это время
советская пропаганда Договора о
ненападении между Германией и Советским Союзом дезорганизовывала, идейно и
психологически демобилизовывала население и армию, ибо непонятно было – кто
враг, с кем нужно готовиться к войне – с Гитлером, о котором Сталин сказал на
банкете по случаю подписанию договора: «Я
знаю, как немецкий народ любит фюрера. Поэтому я хочу выпить за его здоровье»,
или с западными странами, с которыми Германия воевала.
5
мая 1941 года на торжественном приёме в Большом Кремлёвском дворце Сталин перед
выпускниками военных академий РККА открыто декларировал уже давно проводимую наступательную доктрину: «До сих пор мы проводили мирную, оборонительную
политику и в этом духе воспитывали свою армию… Но сейчас положение должно быть
изменено. У нас есть сильная и хорошо вооруженная армия… Хорошая оборона – это значит нужно наступать. Наступление – это самая лучшая оборона».
В
1940—1941 годах к западным границам строились автомобильные и железные дороги,
в непосредственной близости от новой границы строились аэродромы и размещались
военные склады, что необходимо не для обороны страны, а для наступления за её
пределы. В итоге, к началу войны недоукомплектованная и недоученная Красная
Армия выдвигалась к западным границам именно для того, чтобы доукомплектоваться
и готовиться (медленно и неуклюже) к наступательной
войне на чужой территории. То есть стратегически
армия не готовилась к обороне.
Чтобы,
как ему казалось, выиграть время для подготовки стратегического наступления,
Сталин пресекал всякие мысли о необходимости превентивного удара по Германии: «Вы что, с ума сошли, немцев хотите
спровоцировать?» – раздражённо отрубил Сталин Жукову и Тимошенко на их
доклад о необходимости предупредительного удара. Жуков писал, что «надеясь на свою “мудрость”, он перемудрил
себя и не разобрался в коварной тактике и планах гитлеровского правительства.
И. В. Сталин требовал вести осторожную политику и проводить
мероприятия оперативно-мобилизационного порядка так, чтобы, как он говорил, “не
спровоцировать войну с Германией”».
Конечно,
Гитлер перехитрил Сталина, ибо надолго обезопасил себя на востоке, чтобы
развязать руки на западе, а затем нанести удар во СССР. Сталин никак не ожидал
столь быстрого поражения Франции, и терпеливо ждал высадки немецкого десанта в
Англии. Сталин помнил, что Гитлер в «Майн Кампф» заклинал не повторять ошибки
императорской Германии: ни в коем случае не воевать на два фронта. Но авантюристичность
Гитлера и здесь подвела самоуверенность Сталина.
Накануне
войны Сталин пресекал возможности подготовиться к отражению более чем
вероятного нападения немецких войск. По каналам разведки шла всеобъемлющая и
полная информация о подготовке фашисткой Германии к нападению на СССР. Если
разведывательные донесения не сходились в дате начала войны, то невозможно было
не заметить передислокацию и концентрацию у советских границ большей части
войск Германии, – не для мирных же парадов и не для войны с Англией! Но Сталин
не хотел замечать очевидного, ибо до последнего момента хотел верить в
реализацию собственного плана нападения на Германию. 14 июня Сталин в очередной
раз не дал согласие на предложение наркома обороны и начальника Генерального
штаба о приведение войск приграничных округов в полную боевую готовность и развёртывания
первых эшелонов по планам прикрытия. Сталин заклинал, что этот шаг может быть
использован Германией как предлог для войны. На донесении уже 21 июня о том,
что Германия нападёт завтра, Сталин написал красными чернилами: «Эта информация является английской
провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его».
Поздним вечером 21
июня 1941 года в советские войска поступила Директива № 1 от наркома
обороны Тимошенко для немедленного исполнения. В ней говорится о недопустимости
применения оружия в случае провокаций со стороны Германии: «В течение 22 – 23 июня
В
результате всего этого, аналогов того, что произошло в первые недели и месяцы войны
– истории не известно. Германская армия за несколько месяцев захватила огромные
просторы европейской части России, окружила Ленинград, дошла до Москвы.
Рабоче-крестьянская Красная Армия «воевала» так, что к ноябрю 1941 года 3 млн
800 тыс. бойцов – большая её часть оказалась в немецком плену (больше, чем было
на границе СССР к началу войны). Народ голосовал
ногами, – отказывался воевать за жизнь в коммунистическом аду. Были разгромлены крупнейшие в мире
советские танковые войска: к середине июля потеряно 12 тыс. танков, и остатки
некогда могучих мехкорпусов начали официально расформировывать. Авиация
западных округов потеряла не менее 80-85% самолетов. К 1 августа 1941 г. потери
советских ВВС достигли 10 тыс. самолетов.
К
поражению летом 1941 года привели не только внезапность нападения и подавляющее превосходство немецкой
армии, «а небоеспособность советского
военного Левиафана. Армия, набранная на 90% из полуграмотных крестьян, плохо
обученная, вместо уставной дисциплины повязанная политическим террором, не
имевшая существенных мотиваций ни к наступлению, ни к обороне, – при первом
столкновении с агрессивной “пассионарной” военной машиной немцев начала просто
разваливаться и разбегаться. Доказательство – количество пленных: 3 млн 800
тыс. человек за июль–ноябрь 1941 года. Массовых сражений с таким числом
участников в указанный период войны просто не было, а это говорит об отсутствии
воли к сопротивлению и преимущественно добровольной сдаче» (М.С. Солонин).
Причины
невиданной пораженческой катастрофы определены всем предшествующим: «Вместо “русского чуда” – бурного экономического роста в течение всех
лет правления Николая II, Россия получила ломающие народ через колено индустриализацию,
коллективизацию, голод; вместо народного просвещения – “культурную революцию”,
заморочившую головы пропагандой. Всё это, вместе взятое, отразилось в военной
катастрофе начала Великой Отечественной: индустриализация создала железо, но не
солдата; “культурная революция” научила читать большевистские агитки, но не
создала прочных мотивов защиты Отечества; сталинизм приучил к страху, но
уничтожил инициативу. Как сражаться за Родину, вспомнили, потеряв миллионы и
сдав полстраны врагу» (А.Н. Савельев).
Ради
самосохранения режим не жалел человеческих жизней: многие победы одерживались
ценой огромных жертв. На фронте получили распространение такие бесчеловечные
методы, как разминирование полей пехотой, атаки смертников штрафных батальонов, второй фронт заградительных отрядов,
расстреливавших отступавшие части. В действующей армии свирепствовал СМЕРШ. Но
средств террора для победы явно недоставало.
Великий
русский писатель Виктор Астафьев в 1942 году ушёл добровольцем
на фронт. Был шофёром, связистом в гаубичной артиллерии, после тяжёлого ранения
в конце войны служил во внутренних войсках на Западной Украине. Был контужен, лишился глаза.
В своей книге «Прокляты и убиты» он описывает трагическую реальность войны, в
которой коммунистический режим продолжал воевать и со своим народом: «Советская военщина – самая оголтелая, самая
трусливая, самая подлая, самая тупая из всех, какие были до неё на свете. Это
она "победила" 1:10! Это она бросала наш народ, как солому, в огонь -
и России не стало, нет и русского народа. Мы войну выиграли, завалив немцев
горами трупов и залив их морем крови… Битва за Севастополь закончилась поражением.
Город оставили. Вместе с жителями и армией. Эвакуации не было… А теперь
несколько фактов: 30 июля стало понятно, что воевать нечем. Вице-адмирал
Октябрьский передал командование генералу Петрову и вместе с энкавэдэшниками
сел в самолет, улетел в Краснодар. Генерал Петров с партактивом и
драгоценностями из банка часом позже уплыл на подлодке в Новороссийск. За этот
час он успел отдать указание о взрыве пещер Инкермана. Там находился огромный
подземный госпиталь, где наших раненых лежало до 20 тысяч человек. Взрыв
слышали все. Взорвали хлебозавод, детсад, временное жилье обслуживающего
персонала. Почти стотысячная группировка войск осталась на милость врагу.
Причал, на котором люди ждали кораблей, рухнул под тяжестью толпы. Корабли не
пришли, начальники решили беречь флот. Всех попавших в плен потом объявили
предателями. 8 мая 1944 года Севастополь отбили. Немецкая армия для эвакуации
задействовала весь немецко-румынский флот. Около 2000 различных судов
растянулись цепочкой через всё Чёрное море. Это был "живой мост" из
непрерывно идущих конвоев – порожние спешили в Севастополь, а гружённые до
отказа в Констанцу. Люфтваффе не могли обеспечить прикрытие, советская авиация
топила всех подряд. Но десантные баржи отходили от Херсонеса вплоть до рассвета
12 мая. В плен сдалось 21 человек. Пока они находились в плену, в Германии их
наградили Рыцарскими крестами. Операция по спасению 17 армии стоила рейху
половины принимавших в ней участие судов, а по тоннажу это составило почти 80%.
Германия почти лишилась флота на Чёрном море, но спасла 151500 солдат и
офицеров. Вечная память Героям обороны Севастополя, оставленным на произвол
судьбы в трагические дни июля 1942 года.»
Вместе
с тем за два десятилетия духовные силы народа не удалось сломить окончательно,
в нём сохранилось религиозное
жизнеощущение: на занятых германскими войсками территориях открывалось
множество храмов. В борьбе с гитлеризмом сталинизму пришлось опереться на
духовные основы народа, последовательно уничтожавшиеся более двух десятилетий. Чтобы
возбудить патриотический подъём, сталинизм вынужден был частично раскрепостить
здоровые силы. Как всегда, богоборческий режим отступает только вынужденно, перед угрозой потери власти
выпускаются из подполья некоторые порабощённые сферы, чтобы паразитировать на
их энергии. Советские вожди во имя самосохранения и защиты плацдарма безбожной
теократии были вынуждены частично освободить религиозное, национальное и индивидуальное самосознание народа. Ибо
люди могли воевать только за свободу и реальные жизненные интересы, а не за
коммунистические фикции. Сталинизм в борьбе с противником пытается сделать
ставку на патриотические и религиозные чувства, на раскрепощение человеческой индивидуальности. «Именно поэтому в
Решающую
роль в победе сыграл тот факт, что народ вскоре осознал, что германский фашизм
вовсе не стремится освободить народы СССР от коммунистического режима, а несёт
смертельную опасность. Фашистская доктрина была нацелена на физическое истребление
и лучшей части народа, и большевистской элиты, оставшиеся должны быть
превращены в безгласное быдло. 30 марта 1941 в ставке фюрера провозглашалось: «Это будет войной на уничтожение». В
«Замечаниях и предложениях по плану “Ост”» от 27 апреля
Но в первую очередь должны были быть физически
истреблены все коммунисты. Шкурные интересы принудили коммунистических вождей
частично и временно раскрепостить то, что ими же подавлялось и истреблялось
непрерывно с 1917 года: русское национальное самосознание, православную веру
народа, индивидуальное самосознание и волю человека. Ибо только энергия народа
была способна остановить истребительное нашествие. Чтобы выжить идеологическому
паразиту пришлось несколько ослабить хватку тела, на котором он паразитирует.
На время, ибо после войны репрессии против народа-победителя
начались с новой силой.
Когда
через несколько месяцев войны стала появляться информация о немецком порядке на оккупированных
территориях, русские люди всё больше сознавали, что немецкий фашизм приговорил
русскую нацию к уничтожению и рабству. С этого пробуждается воля к сопротивлению
и борьбе у народа, который дошёл до Берлина. Настал момент, когда на время
объединились все – народ, режим, страна, Сталин с окружением, ибо перед
смертельной угрозой оказались все. Война, ставшая Великой Отечественной,
потребовала от людей тех качеств, которые искоренялись два десятилетия: любви к
России, к отечественным традициям, инициативы, свободы принятия решений,
чувства ответственности, совестливости, преданности делу и людям, заботы о
близких, ощущения ценности жизни, осознания зла смерти... Успешно воевать, инициативно
принимать решения в труднейших обстоятельствах и брать на себя ответственность
мог только независимый человек, а не робот типа Ворошилова или Буденного.
Вопреки страшным реалиям войны, в обществе впервые за долгие годы зарождается
атмосфера здоровых человеческих отношений. Этим объясняется тот странный факт,
что цензура в годы войны свирепствовала меньше.
Вместе
с тем решающую роль сыграли определённые метаморфозы русского патриотизма.
Генерал Власов в организации антикоммунистического движения был прав
принципиально, но он ошибся в том, что исходил из ситуации до 1942 года, когда
русский народ действительно не хотел воевать за сталинский режим. Но с 1942
года настроение народа резко изменилось. «Разрешённые» идеологией патриотические
чувства сделали своё дело: народ предпочел хозяина плохого, но своего плохому чужому, предпочёл воевать
против Гитлера, а не Сталина. Эта консервативная сила и решила исход войны. Всё
остальное: вторые фронты, помощь
Запада – только облегчали или дисциплинировали эту стихийную силу народного
патриотизма. Но не было бы её – некому было бы воевать – как в 1941 году. Когда
немец захватил пол европейской России и люто там свирепствовал, когда враг у
стен Москвы, и когда свой злодей в эти трагические минуты уверяет, что он уже
не злодей для своих братьев и сестёр, – доверчивая стихия русского
патриотизма встаёт на защиту Отечества. «За Родину и за Сталина» – за свою
Родину и за Сталина, который делает всё, чтобы показаться «своим». Из гениального вождя всех времён и народов
становится исконно русским, отцом народов России (царь-батюшка),
хозяином, генералиссимусом (от лавр
Суворова), ставкой Верховного (в
традиции принятия главнокомандования самим государём).
В
решающие моменты истории решающей силой оказывается именно эта метаморфоза русского патриотизма. Она
будет совершать выбор не между добром и злом, а между своим и чужим.
Необходимо, чтобы русский патриотизм перестал быть слепым и искажённым, но
просветлённым исторической памятью и нравственным сознанием. Чтобы мы поняли:
под личиной «своего» скрывается наиболее чуждое и враждебное нам. Во всех преобразованиях необходимо учитывать
этот упрямый факт упрямого русского патриотизма, того онтологического чувства,
которое сохраняет нацию в тяжелейших испытаниях, но которое, будучи слепым,
может подтолкнуть народ на новые круги адских мук и страданий.
Благодаря
внутреннему раскрепощению люди в годы величайших страданий чувствовали себя
гораздо свободнее, чем до войны и после неё. Об этом свидетельствует Борис
Пастернак: «Трагический тяжёлый период
войны был живым периодом и в этом
отношении вольным радостным возвращением чувства общности со всеми… Война
явилась очистительной бурею, струей свежего воздуха, веянием избавления… И
когда возгорелась война, её реальные ужасы, реальная опасность и угроза
реальной смерти были благом, по сравнению с бесчеловечным владычеством выдумки,
и несли облегчение, потому что ограничивали колдовскую силу мертвой буквы. Люди
не только… на каторге, но все решительно, в тылу и на фронте, вздохнули
свободнее, всей грудью, и упоенно, с чувством истинного счастья бросились в
горнило грозной борьбы, смертельной и спасительной…»
Войну
с Германией трудно было проиграть – из-за превосходства на порядок человеческих,
территориальных, сырьевых, в конце концов, цивилизационных (невероятная
выживаемость и сила духа русского народа) ресурсов России. Вопрос был только в
затратах и жертвах. Сталинизм сделал всё, чтобы эти затраты и жертвы были
максимальными. Учёный Борис Соколов, используя методики косвенных подсчётов, в
том числе аппарат демографической статистики, пришёл к выводу, что потери мирного
населения составили 16,9 млн, военнослужащих – 26,5 млн. В итоге за войну
страна потеряла убитыми и умершими 43,4 млн человек, – пятую часть населения.
Сравнения красноречиво показывают, какими средствами велась война и какую цену
режим заплатил за победу: Германия за войну потеряла погибшими и умершими среди
мирного населения – 2 млн человек (соотношение 8,5:1), военнослужащих - 3,95 млн человек (соотношение 6,7:1), общее
число – 5,95 млн человек (соотношение 7,3:1).
Во
второй половине семидесятых – начале восьмидесятых годов мои бригады шабашников
построили несколько десятков памятников погибшим воинам. Там я столкнулся с
реальной «статистикой» потерь в Великой Отечественной. В Курганской области в
каждом колхозе или совхозе было от 300 до 2000 погибших, списки которых мы
вырезали в бетоне. Нередко подходили старушки и плакали, притулив голову к
фамилии своего родного. Мы спрашивали: сколько
возвратилось? Ответы были ошеломляющие: по
несколько человек из сотен ушедших. Каково мне после этого слушать некоторых
«учёных» и коммунистов, что Сталин – вождь Победы?!
Для
адекватной оценки ресурсов победы не следует преуменьшать помощь США. Всего по
ленд-лизу в СССР было поставлено «18
тыс. боевых самолётов, 12 тыс. танков и САУ, 7 тыс. бронетранспортеров, 520 кораблей
разных классов, 375 тыс. грузовых автомобилей, 50 тыс. полноприводных "виллисов"
и 35 тыс. мотоциклов, 2 тыс. паровозов, 11 тыс. вагонов и 620 тыс. тонн
железнодорожных рельсов, 7 тыс. бортовых авиационных радиопередатчиков, 16 тыс.
танковых и 53 тыс. разных прочих радиостанций, 619 тыс. телефонных аппаратов и
2 млн. км телефонного провода (можно 48 раз обмотать Землю по экватору), 3 тыс.
км пожарного шланга, 10 млн. радиоламп, 170 наземных и 370 бортовых
радиолокаторов, 12 тонн драгоценного цезия и 10 тыс. тонн графитовых
электродов, 45 тыс. металлорежущих станков и 104 тяжёлых пресса, 8
тыс. малокалиберных зениток и 18 млн. снарядов к ним, 6 тыс. комплектов
полуавтоматических зенитных прицелов и 903 тыс. детонаторов разных типов, 603
млн. патронов ружейного калибра и 3 млн. снарядов для 20-мм авиапушек, 6 тыс.
тонн тетраэтилсвинца (антидетонационная присадка к авиабензину) и 1.170 тыс.
тонн готового авиабензина (с учётом высокооктановых "светлых
фракций"), 13 млн. пар кожаных армейских ботинок и 40 млн. грамм
стрептоцида… В рамках поставок по ленд-лизу Советский Союз получил всякого
добра на 9,5 миллиарда долларов. И не будем забывать, что эти 17 млн. тонн
товаров сами по воздуху не прилетели, их надо было загрузить в трюм грузового
судна и перевезти на многие тысячи морских миль. Для решения такой задачи
американцы запустили и успешно реализовали феерическую программу строительства
судов типа "Либерти". Огромные океанские суда (длина 135 м,
водоизмещение 14 тыс. тонн, грузоподъёмность 9 тыс. тонн) были построены в
количестве 2.750 единиц! На это ушло ещё порядка 1,9 млрд. долларов –
разумеется,
не считая топливо, которое израсходовал этот гигантский флот, и не считая
материальные затраты на эскортирование караванов военными кораблями и самолётами» (М.С. Солонин).
Представим
себе, что к началу войны во главе страны была бы подлинно национальная и
профессионально эффективная власть, которая не репрессировала бы лучшую часть
народа и армии, не подавляла бы творческую инициативу общества и человека, не ввергала
бы страну в геополитические авантюры… Конечно бы национальная Россия выиграла
бы войну с Германией с несравненно меньшими потерями.
Таким
образом, в войне победил возрождающийся народ, на котором паразитировала идеократия. «При всем ужасе сталинского режима, всё, что было создано положительного
в это время, было создано крестьянством вопреки тому, что крестьянство
фактически уничтожалось. Именно крестьянство, ставшее при жизни одного
поколения пролетариатом, а двух – интеллигенцией привнесло в социализм дух коллективизма,
дух общности, позволявший даже в этот сложный период строить доверительные отношения,
не потерять способность к общественному регулированию, к защите Отечества.
Народ во время войны спас Россию. Народ не захотел немецкого мироустройства, и,
воспротивившись этому, одержал победу» (А.Г. Глинчикова). Террор и кровавая война истребляли лучших людей – самых нравственных,
честных и смелых. Многие остававшиеся в живых были внутренне сломлены.
Тяжкие
испытания войны показали, что душа народа жива. Наступили долгие годы трудного
восстановления сил и очищения религиозной совести народа. Сознавая опасность
этого возрождения, режим в конце сороковых годов пытается вновь надеть
«намордник» на людей, которые в неимоверных испытаниях ощутили вкус свободы,
веры и надежды.
После
войны режим и его вождь пытаются реанимироваться и готовится к новой экспансии
– к будущей большой войне: в Греции и Китае поддерживается гражданская война;
инициируются конфликты в Корее и Берлине. Первая мировая война привела к
созданию СССР, вторая – социалистического лагеря, поэтому для полной победы коммунизма
необходимо готовиться к третьей – окончательной мировой войне. Логика
сталинской политики была направлена к подготовке полной и окончательной победы коммунизма – мировому господству, для
чего ядерная война становилась неизбежной. В подготовке к войне
милитаризируется и мобилизуется экономика страны. Основные научные и
производственные ресурсы бросаются на создание ракетно-ядерного оружия,
огромные средства тратятся на кражу военных технологий на Западе. Усилилась
эксплуатация рабочих и особенно колхозников. Карточная система просуществовала
до конца 1947 года. Готовилось устранение товарного производства и введение
прямого товарообмена. Десятки миллионов заключенных ГУЛАГа – граждане СССР,
немецкие военнопленные и репрессированные народы – работали на износ бесплатно.
Сталин
готовил чистку верхнего эшелона партийно-государственной номенклатуры, которая
устала от бесконечного напряжёния и перманентных репрессий и на которую можно
было бы свалить вину за прошлые репрессии. Подверглось террору и руководство
стран социалистического лагеря. Для новой встряски страны и кадровой чистки
необходима новая идеологическая доктрина, способная «зажечь» сердца миллионов
людей. Сталинизм начал мимикрировать от
коммунизма к национал-социализму, чем объясняются репрессии целых народов,
кампания против евреев – безродных
космополитов – и дело врачей-убийц.
Партийные идеологи всё смелее говорят о русском
патриотизме. Кампания борьбы с низкопоклонством
перед заграницей из бытовой сферы распространяется на сферы науки,
искусства, культуры. Уничтожались многие нерусские учёные и учения, философы и
писатели, направления и деятели искусства. Переписывалась история науки, все
открытия и изобретения объявлялись достоянием России. Советский гражданин
взнуздывался до экзальтированного состояния ударной бригады будущей атомной
войны.
Возобновляется
террор – вновь усиленно заработала «наша
канализация» (А.И. Солженицын). В лагеря потекли потоки солдат и офицеров,
победителей и инвалидов, власовцев и бандеровцев, репатриантов из стран
Восточной Европы – всех, кто мог свидетельствовать о жизни за железным занавесом. Одновременно
началась травля деятелей культуры, прежде всего Анны Ахматовой и Михаила Зощенко.
Это было время, «когда после великодушия
судьбы, сказавшегося в факте победы, пусть и такой ценой купленной победы,
когда после такой щедрости исторической стихии повернули к жестокости и
мудрствованиям самых тупых и тёмных довоенных годов…» (Борис Пастернак).
Готовящаяся окончательная чистка не
успела развернуться из-за смерти диктатора. Ибо ни народ, ни партийные вожди
уже не хотели возврата к старому. После того как в Великой Отечественной войне
режим для самосохранения был вынужден выпустить из подполья силы национального
и религиозного самосознания, началось медленное, но необратимое отступление
идеократии.
[1]
Всё большая похожесть фюрерских пожеланий на сегодняшнюю культурную,
информационную и образовательную политику – на совести (или хитрости, по Марксу) истории. Если
дальше так пойдёт, то для «обязательных» предметов для средней школы,
предложенных Минобразом, – для «Физкультура» и «ОБЖ – основы безопасности
жизнедеятельности» полностью, а «Россия в мире» – большей частью наиболее
адекватным языком окажется давно нам рекомендуемый язык жестов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий