ТВОРЕНИЕ. ГРЕХОПАДЕНИЕ 3. Не­хри­сти­ан­ское в хри­сти­ан­ст­ве

Ка­кой об­раз Бо­га вы­ри­со­вы­ва­ет­ся в тра­ди­ци­он­ной ин­тер­пре­та­ции тво­ре­ния и гре­хо­па­де­ния? Тво­рец изо­бра­жа­ет­ся стро­гим за­ко­но­да­те­лем, жёст­ко рег­ла­мен­ти­рую­щим всю жизнь че­ло­ве­ка, вплоть до ме­ло­чей. Бог – же­сто­кий Су­дия, свирепо наказующий за на­ру­ше­ния пред­пи­сан­ных Им за­ко­нов. Бог про­яв­ля­ет толь­ко гнев, а не ми­ло­сер­дие, жес­то­кость, а не лю­бовь, на­ка­за­ние, а не про­ще­ние.

Но это об­раз Бо­га вет­хо­за­вет­но­го, а не хри­сти­ан­ско­го! Бог хри­сти­ан­ст­ва – Ии­сус Хри­стос, при­няв­ший плоть че­ло­ве­ка. Его кре­ст­ный путь жиз­ни, Его Смерть на Кре­сте, Его Вос­кре­се­ние во пло­ти, Его за­по­ве­ди рас­кры­ва­ют Бо­га люб­ви, сво­бо­ды, ми­ло­сер­дия, со­стра­да­ния, про­ще­ния. Сложившаяся кон­цеп­ция гре­хо­па­де­ния сфор­му­ли­ро­ва­на вне ос­но­во­по­ла­гаю­щих хри­сти­ан­ских ис­тин о Бо­ге. Об­ще­при­ня­тое тол­ко­ва­ние этой про­бле­мы ока­за­лось вне Гол­го­фы, Кре­ста, Рас­пя­тия, вне Смер­ти и Вос­кре­се­ния Бо­га, явления людям в преображённой плоти, вне бес­пре­дель­ной люб­ви и ми­ло­сер­дия Божь­е­го.

Что от­кры­ва­ет че­ло­ве­че­ст­ву и ми­ру бла­го­вес­тие Во­пло­тив­ше­го­ся Бо­га? Бог явил­ся ми­ру не бес­плот­ным ан­ге­лом, Он во­пло­тил­ся в че­ло­ве­ке, а не в ка­кой-ли­бо сти­хии или су­ще­ст­ве. Бог стал че­ло­ве­ком, что­бы че­ло­век стал Бо­гом, – го­во­ри­ли свя­тые от­цы Церк­ви. Этим че­ло­век ут­вер­жда­ет­ся как сре­до­то­чие бы­тия, в его ду­ше ре­ша­ют­ся судь­бы ми­ро­зда­ния.

Бог прошёл кре­ст­ный путь жиз­ни и при­зы­ва­ет к это­му че­ло­ве­ка: «…кто не бе­рёт кре­ста сво­его и сле­ду­ет за Мною, тот не дос­то­ин Ме­ня» (Мф. 10, 38); «Возь­ми­те иго Мое на се­бя, и нау­чи­тесь от Ме­ня: …Ибо иго Мое бла­го, и бре­мя Мое лег­ко» (Мф. 11, 29-30). Бог рас­пят на Кре­сте си­ла­ми ми­ра се­го, и Бог вос­крес в пре­об­ра­жен­ной пло­ти. Этим от­кры­лась и че­ло­ве­ку дверь в Цар­ст­во Не­бес­ное: смер­тию смерть по­прав, че­рез Крест – спа­се­ние, че­рез смерть – вос­кре­се­ние.

Бог – это Лю­бовь, «по­то­му что лю­бовь от Бо­га… по­то­му что Бог есть лю­бовь» (1 Ин. 4, 7-8). Гос­подь ос­та­вил лю­дям за­по­ве­ди люб­ви: к Бо­гу, к ближ­не­му сво­ему, к вра­гу сво­ему: «…воз­лю­би Гос­по­да Бо­га твое­го всем серд­цем тво­им и всею ду­шею тво­ею и всем ра­зу­ме­ни­ем тво­им: сия есть пер­вая и наи­боль­шая за­по­ведь; вто­рая же по­доб­ная ей: воз­лю­би ближ­не­го твое­го, как са­мо­го се­бя…» (Мф. 22, 37-39); «…лю­би­те вра­гов ва­ших, бла­го­слов­ляй­те про­кли­наю­щих вас, бла­го­тво­ри­те не­на­ви­дя­щим вас и мо­ли­тесь за оби­жаю­щих вас…» (Мф. 5, 44).

Хри­стос учит ми­ло­сер­дию («…ми­лость пре­воз­но­сит­ся над су­дом» – Иак.2,13), про­ще­нию, со­рас­пя­тию Бо­гу и лю­дям. Хри­стос при­зы­вает че­ло­ве­ка к ак­тив­ной ро­ли в бы­тии: «Так и ве­ра, ес­ли не име­ет дел, мерт­ва са­ма по се­бе» (Иак. 2, 17); к от­вет­ст­вен­но­сти за свою судь­бу и за ми­ро­зда­ние в це­лом. Гос­подь ода­ряет че­ло­ве­ка сво­бо­дой: «Гос­подь есть Дух; а где Дух Гос­по­день, там сво­бо­да» (2 Кор. 3, 17); «Но кто вник­нет в за­кон со­вер­шен­ный, за­кон сво­бо­ды, и пре­бу­дет в нём, тот, бу­ду­чи не слу­ша­те­лем за­быв­чи­вым, но ис­пол­ни­те­лем де­ла, бла­жен бу­дет в своём дей­ст­вии» (Иак. 1, 25); «Так го­во­ри­те и так по­сту­пай­те, как имею­щие быть су­ди­мы по за­ко­ну сво­бо­ды» (Иак. 2, 12).

По хри­сти­ан­ско­му бла­го­вес­тию человек – ве­нец Тво­ре­ния Божь­е­го, со­тво­рец Бо­гу. Мир при­зван к пре­об­ра­же­нию че­ло­ве­ком и спа­се­нию че­рез че­ло­ве­ка: «Сей са­мый Дух сви­де­тель­ст­ву­ет ду­ху на­ше­му, что мы – де­ти Бо­жии. А ес­ли де­ти, то и на­след­ни­ки, на­след­ни­ки Бо­жии, со­на­след­ни­ки же Хри­сту, ес­ли толь­ко с Ним стра­да­ем, что­бы с Ним и про­сла­вить­ся. Ибо ду­маю, что ны­неш­ние вре­мен­ные стра­да­ния ни­че­го не сто­ят в срав­не­нии с тою сла­вою, ко­то­рая от­кро­ет­ся в нас. Ибо тварь с на­де­ж­дою ожи­да­ет от­кро­ве­ния сы­нов Бо­жи­их, по­то­му что тварь по­ко­ри­лась суе­те не доб­ро­воль­но, но по во­ле по­ко­рив­ше­го её, в на­де­ж­де, что и са­ма тварь ос­во­бо­ж­де­на бу­дет от раб­ст­ва тле­нию в сво­бо­ду сла­вы де­тей Бо­жи­их. Ибо зна­ем, что вся тварь со­во­куп­но сте­на­ет и му­чит­ся до­ны­не; и не толь­ко она, но и мы са­ми, имея на­ча­ток Ду­ха, и мы в се­бе сте­на­ем, ожи­дая усы­нов­ле­ния, ис­ку­п­ле­ния те­ла на­ше­го» (Рим. 8, 16-23).

Но об­раз че­ло­ве­ка и роль, ко­то­рая от­во­дит­ся ему тра­ди­ци­он­ным тол­ко­ва­нием грехопадения, да­ле­ки от хри­сти­ан­ско­го от­кро­ве­ния о че­ло­ве­ке.

Из все­го вы­ше­ука­зан­но­го сле­ду­ет, что хри­сти­ан­ская мысль не­кри­ти­че­ски за­им­ст­во­ва­ла вет­хо­за­вет­ную кон­цеп­цию тво­ре­ния и гре­хо­па­де­ния. Дох­ри­сти­ан­ские представления о тво­ре­нии ми­ра и на­зна­че­нии че­ло­ве­ка не бы­ли пе­ре­ос­мыс­ле­ны в све­те но­во­за­вет­но­го от­кро­ве­ния. Тексты Старого Завета для христиан являют путь богоизбранного народа к Истинному Богу, в то время как для иудаизма – это полное и окончательное откровение Бога. Поэтому толкования одних и тех же текстов совершенно разнятся в иудаизме и христианстве. Вместе с тем, статьи «Грехопадение» в еврейской энциклопедии и в христианских энциклопедиях практически идентичны. Но Благая весть о Воплощении, крестной смерти и Воскресении Богочеловека требует вскрыть более глубокие смыслы в библейском сказании о творении мира и грехопадении человека. И как возможно, что радикальное переосмысление христианством конца истории не меняет старозаветный смысл о начале истории?

Су­ще­ст­ву­ет мне­ние, что тво­рил мир не Ии­сус Хри­стос, а Бог-Отец, ко­то­рый и про­яв­ля­ет се­бя как жёст­кий По­ве­ли­тель и Су­дия. Но по хри­сти­ан­ским пред­став­ле­ни­ям Бог-Тво­рец – это Трии­по­стас­ный Бог, все Ипо­ста­си Бо­жии при­ни­ма­ют уча­стие в тво­ре­нии ми­ро­зда­ния (Аг­нец за­клан от ве­ка – Де­ян. 8, 32; Кор. 5, 7; Откр. 13, 8).

Не мо­гут в ос­но­ву ми­ро­зда­ния полагаться од­ни прин­ци­пы (не­сво­бо­ды, за­пре­та, же­ст­око­го на­ка­за­ния) с тем, что­бы за­тем Тво­рец че­рез бла­го­вес­тие Ии­су­са Хри­ста от­кры­вал че­ло­ве­ку истины пря­мо про­ти­во­по­лож­ные. Дру­гое де­ло, что ис­то­ри­че­ско­му че­ло­ве­че­ст­ву от­кро­ве­ние Бо­жие яв­ля­ет­ся постепенно, со­от­вет­ст­вен­но че­ло­ве­че­ским си­лам – че­рез ста­ро­за­вет­ное к но­во­за­вет­но­му. Но коль но­вое бла­го­вес­тие яв­ле­но, то в све­те его долж­ны быть пе­ре­ос­мыс­ле­ны все на­ча­ла и прин­ци­пы, смысл ис­то­рии и ме­таи­сто­рии.

Рас­смот­рим, ка­ким об­ра­зом не­хри­сти­ан­ская ус­та­нов­ка, сложившаяся при толковании основополагающего библейского сюжета, ска­за­лась в хри­сти­ан­ской ис­то­рии.