Заметки трагического оптимиста. Часть 18. Интервью Конгрессу русских американцев.

Мы с Глебом Анищенко в своей общественно-политической деятельности не были настолько наивными, чтобы не замечать господствующий курс западных элит: всемерная поддержка национального возрождения восточно-европейских стран и республик СССР при отсутствии таковой по отношению к русскому народу. Запад не столько боролся с коммунизмом, сколько пытался не допустить возрождения России и заранее сформировать санитарный антирусский кордон на западе от России. Но при тупой антирусской и антиправославной политике коммунистических властей СССР, мы вынуждены были балансировать и стремиться к поддержке наших начинаний из-за рубежа, что только и давало какие-то гарантии, что нас не прихлопнут. Одновременно мы стремились донести нашу правоту до западной общественности. Во всяком случае, получив доступ к западным политикам и средствам массовой информации, я пытался доводить нашу патриотическую позицию.

Транскрипт интервью, данного Виктором Владимировичем Аксючицем директору Вашингтонского представительства Конгресса русских американцев Евгении Вячеславовне Ордынской. 17 октября 1989 г.

ОРДЫНСКАЯ: Насколько интенсивно Конгресс русских американцев должен бороться за право эмиграции русских из СССР в США?

АКСЮЧИЦ: Свобода человека имеет некоторую иерархию, и свобода эмиграции – не первоочередная свобода. Всё-таки, первоочередные свободы это свобода совести, свобода слова, печати, собраний, политических союзов, свобода независимой хозяйственной деятельности. А потом уже остаётся вопрос о свободе передвижения – тоже основополагающая человеческая свобода, но не самая главная.

Выступление в Конгрессе Русских американцев.

Все эти свободы в каждой стране, в конкретной ситуации, имеют различное значение. Скажем, для евреев в России основополагающая, естественно, свобода перемещения, эмиграции. Всё-таки абсолютное большинство русских, при всех равных условиях, захотят остаться у себя в стране и захотят строить свою жизнь и свою культуру, свою экономику в своём государстве.

Поэтому, что можно ответить на Ваш вопрос? Я думаю, если вы – Конгресс русских американцев, то вы здесь должны предоставлять интересы русского народа, находящегося в конкретных условиях. И в этих условиях смешно звучат проблемы эмиграции, когда абсолютное большинство населения не имеет самых элементарных вещей. Скажем, крестьянство и население в русских провинциях совершенно обездолено, его жизненный уровень самый низкий в стране, ниже всех национальных республик. Приведу в качестве примера анекдот, который я слышал в Москве: Корреспондент западной газеты берёт интервью у ГУМа – главного магазина Москвы. Выходит мужчина, обвешанный различными авоськами, пакетами с покупками. Корреспондент суёт ему в рот микрофон и спрашивает: «Скажите, пожалуйста, Вы откуда?» Тот говорит: «Из Рязани я». «А как, – говорит корреспондент, – есть ли у Вас в Рязани антисемитизм?». Тот отвечает: «Да у нас в Рязани давно уже ни хрена нету!»

Таким образом, постановка этих проблем абсолютно неактуальна для абсолютного большинства русских людей. Прежде всего, если нет мыла, нет сахара, нет стирального порошка, если нет элементарнейших продуктов питания, то, очевидно, первоочередная задача – это добиваться свободы независимой экономической деятельности и всего остального, о чём я говорил.

Но, вместе с тем, не нужно забывать, что один из основополагающих принципов человеческой свободы – свобода передвижения. Поэтому, поскольку он высоко ценится в общественном мнении в мире, и вся общественность и политики борются за эту свободу в Советском Союзе, то разумно ставить этот вопрос следующим образом.

Не свободу еврейской, немецкой или русской эмиграции. А свободу передвижения или перемещения. Чтобы человек имел право – хочет он этого или нет, это другой вопрос, – когда ему захочется, когда ему необходимо, приехать или переехать в другую страну. При такой постановке вопроса довольно наивно звучит, когда Ваш госсекретарь, приехав в Москву, в столицу огромной страны, абсолютное большинство населения в которой, всё-таки, русские, – он говорит, что одна из основных задач новой американской администрации – добиваться права евреев на эмиграцию. А почему, собственно, только евреев? Это какая-то дискриминация. Получается неоговариваемое разделение на народы более достойные и народы менее достойные, вообще-то – на высшие и низшие. Уж если бороться за какие-то принципы, то эти принципы необходимо распространять на все народы. И поэтому наиболее корректной формулировкой здесь была бы не свобода эмиграции для кого бы-то не было, а свобода передвижения, борьба за открытие границ в нашей стране.

ОРДЫНСКАЯ: Спасибо. Теперь ещё вопрос. Сегодня в газетах США было сообщение о том, что госсекретарь Беккер заявил о готовности США помогать успеху перестройки в СССР путём посылки туда специалистов, которые могли бы советовать, как в СССР следует перестроить экономику и общество. Что Вы об этом думаете?

АКСЮЧИЦ: В целом, такую инициативу можно только одобрить, как говорят наши чиновники. Но это ведь вопрос сложный. Дело в том, что Запад забывает, что он в лице руководителей советского государства имеет дело с чиновниками аппарата тоталитарной власти, прежде всего, партийного аппарата. И поэтому, как бы лично человек не был образован, как бы он не был развит, какие бы у него не были взгляды, но в конечном итоге, будучи винтиком этого механизма, он вынужден проводить в жизнь жизненные интересы не людей, а этого механизма. Мы за этим наблюдаем там у нас в стране очень часто. Скажем, человек, руководитель предприятия ощущает всё время как ведомственная опека, ведомственный контроль постоянно связывают его инициативу, и он с этим борется, он доказывает, что этот контроль мешает ему заниматься развитием своего предприятия. Но как только этот же человек становится министром, он занимается тем, что усиливает контроль над этим предприятием, ибо сама система заставляет, стимулирует его деятельность.

Поэтому я могу себе представить, что произойдёт, когда эти западные специалисты приедут и будут читать лекции нашим чиновникам партаппарата и госаппарата, если это даже удастся, конечно. Чиновники всё выслушают, покачают головами, некоторые – с достаточно умным видом. Даже можно представить, что многие из них согласятся с тем, что они услышат, – потом придут, сядут в свои кресла и будут исполнять циркуляры, которые им спускают свыше. И будут выполнять те инструкции, которыми они окружены, очастоколены.

Поэтому я считаю, что для западных политиков и общественности давно настало время проводить основной принцип: всю свою энергию обращать не на поддержку государственного и партийного аппарата, а на поддержку формирования гражданского общества в Советском Союзе и независимой общественности, на поддержку его самоуправления, формирование самоуправления гражданского общества. И в этом смысле, если бы профессора, специалисты, организации, которые бы их присылали, обращались бы не только к государственным чиновникам и к государственным ведомствам, но обращались бы и к различным культурным, общественным независимым организациям, кооперативам, например, и организовывали бы вместе с ними тоже такие лекции, то они бы имели гораздо больший эффект.

Не обязательно игнорировать партийно-государственную систему, с ней, конечно, нужно иметь дело. Но степень воздействия на ситуацию в стране гораздо более широка через независимую общественность, чем через государственную структуру. Такое начинание нашло бы широкий отклик у независимой общественности, потому, что, скажем, многие кооперативы, как, например, наш кооператив, имеет школу менеджеров. И в рамках этой школы мы принимаем западных специалистов, и мы устраиваем им широкие аудитории. 

 

В гостях у директора Библиотеки Конгресса США Д. Биллингтона, – справа.

ОРДЫНСКАЯ: Мы здесь были обрадованы, что в СССР будут изменены различные законы, идут обсуждения, появляются различные статьи об изменениях статей уголовного кодекса в отношении политических поступков. Какие должны быть сделаны изменения, чтобы можно было бы говорить о настоящих переменах? Насколько происходят изменения в худшую сторону? Например, появилась статья, которая даёт армии право исполнять роль полиции.

АКСЮЧИЦ: Необходимо вести борьбу за отмену политических статей – 190-й и 70-й. Надо сказать, что эти статьи сейчас не применяются или применяются в исключительных случаях, но, тем не менее, они остаются в уголовном кодексе. Нужно требовать, чтобы они были отменены. Также за годы перестройки были приняты два репрессивных указа: о митингах и демонстрация, о правах внутренних войск. Необходимо бороться за их отмену.

Но нужно понять, что одни законодательные акты отменяются, другие протаскиваются потому, что система по природе своей не меняется. Она смягчается, разрушается, ослабляется, но она не меняется по существу. Нужно помочь ей измениться. Как? Мы помогаем изнутри: с нею боремся, вместо неё пытаемся создать другую, органичную систему общественного самоуправления и нового государственного управления. Это процесс длительный, и это вопрос борьбы. Но как Запад мог бы в этом помочь?

Я думаю, что сейчас в правозащитном аспекте этой борьбы вполне назрела постановка следующей проблемы. Почему бы Западу при обращении к Советскому Союзу в рамках Хельсинских групп, при переговорах о разоружении или экономическом сотрудничестве, – везде упрямо, но «интеллигентно» не проводить один и тот же принцип: «Господа советы! Настала необходимость отказаться от коммунистической атеистической идеологии». Потому что, пока это государство считает эту идеологию официальной, то эта государственная структура будет насаждать эту идеологию средствами государственного принуждения и насилия. Насаждение это может быть жёстким, как при Сталине, или менее жёстким, как при Хрущеве, или вовсе не жёстким, как сейчас. Но оно будет проходить по природе вещей.

 В советской Конституции записано, что коммунистическая партия является правящей партией и руководящей силой общества. В уставе КПСС записано, что коммунист обязан быть атеистом и быть коммунистом-интернационалистом, то есть, он обязан, где бы он не был, проводить в жизнь принципы коммунистической идеологии. А эти принципы очень просты – они сводятся к тому, чтобы порабощать свой народ и, используя его жизненную энергию, стремиться к порабощению всех остальных народов.

Сейчас настала пора требовать под всеми предлогами, чтобы наше государственное руководство официально отказалось от коммунистической государственной идеологии. Государство не может иметь собственной идеологии, оно должно быть внеидеологично. Пусть коммунистическая идеология и коммунистическая партия будут наряду с другими. Бессмысленно бороться за открытие отдельных храмов или добиваться своды каких-то религиозных групп до тех пор, пока атеистическая идеология является государственной. Коммунисты всё равно вынуждены будут с этим бороться. Их с Запада могут заставлять ослаблять борьбу с религией, но как только Запад на мгновение отвернётся, у них сработает рефлекс идеологической агрессии.

Также и в сфере политической. Принципы коммунистической идеологии – антиправовые, античеловеческие. Они направлены на то, чтобы человека поработить, разрушить всю систему гарантий прав человека. Поэтому нужно бить, прежде всего, в это ядро – настало время. Потому что в России сейчас происходит процесс перетекания центра тяжести власти из партийной структуры в государственную.

Виктор АКСЮЧИЦ
.