ХРИСТИАНСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ И СОВРЕМЕННЫЙ МИР (Начало восьмидесятых)

 

 “Творчески-познавательный акт философии может быть направлен на внутреннее созерцание своих сокровенных драм, потрясений, откровений. Самоуглубление в смерть, любовь, ревность, испуг, отчаяние, восторг, тревогу, во все вообще несказанные и таинственные переживания человека даёт истинный материал для своего философского опыта...” (Арх. Киприан).

 Господствующее в современности секулярное сознание воспринимает мир фрагментарно и не способно сфокусировать познанное в единое мировоззрение. Сложилась об­ще­че­ло­ве­че­ская ци­ви­ли­за­ция, но лю­ди ограждены на­цио­наль­ны­ми, кон­фес­сио­наль­ны­ми, профессиональными барьерами боль­ше, чем ко­гда-ли­бо, ибо это разобщённость не столь­ко географическая, эко­но­ми­че­ская или по­ли­ти­че­ская, а, прежде все­го, внутренняя, ду­хов­ная. Инертный, без­от­вет­ст­вен­ный со­вре­мен­ник не мо­жет и не хо­чет за­гля­нуть за пределы обыденных представлений. Сфор­ми­ро­ва­лось так на­зы­вае­мое гло­баль­ное мыш­ле­ние, вы­дви­гаю­щее за­да­чи, для ко­то­рых Зем­ля ста­ла слиш­ком ма­лень­кой и тес­ной. Но вме­сте с тем жизнь и мировоззрение лю­дей ста­но­вят­ся все бо­лее ограниченными и фрагментарными.

Са­мая универсальная сфера современной культуры - нау­ка - не спо­соб­на предложить це­ло­ст­ную и универсальную картину жиз­ни, она по внутреннему за­да­нию не стремится интегрировать це­лое, а всё боль­ше дифференцирует - раз­де­ляет, рас­чле­няет на час­ти. Фи­ло­со­фия не из­бе­жа­ла заражения по­зи­ти­виз­мом и стремится стать “на­уч­ной”, приобрести ме­ха­ни­сти­че­скую строгость и по­сле­до­ва­тель­ность в ущерб органичности и це­ло­ст­но­сти. Секуляризованная культура ли­ше­на смыслообразующего стержня и располагает лишь мёртвыми осколками зна­ния, из которых не­воз­мож­но сло­жить образ уни­вер­су­ма.

Вместе с тем, уже оче­вид­но, что на­уч­но-тех­ни­че­ская ци­ви­ли­за­ция по­ро­ди­ла ряд глобальных про­блем. Со­вер­шил­ся об­щий по­во­рот куль­ту­ры от ве­ры и ду­хов­но­го са­мо­уг­луб­ле­ния к так на­зы­вае­мо­му точ­но­му зна­нию, ко­то­рое достоверно, толь­ко ес­ли под­твер­жда­ет­ся эм­пи­ри­че­ски. Материальная ци­ви­ли­за­ция всё бо­лее вы­тес­ня­ет духовную куль­ту­ру, сте­пень тех­ни­че­ско­го про­грес­са ста­но­вит­ся кри­те­ри­ем оцен­ки куль­тур­но­го уров­ня. Ма­те­ри­аль­ные воз­мож­но­сти че­ло­ве­ка не­ог­ра­ни­чен­но и бес­кон­троль­но рас­тут за счёт де­валь­ва­ции ду­хов­ной сво­бо­ды, нрав­ст­вен­но­сти. Хо­зяй­ст­вен­ная дея­тель­ность де­фор­ми­ру­ет мораль. Про­грес­си­ру­ет ме­ха­ни­за­ция и обез­ли­чи­ва­ние, соз­да­ют­ся тех­ни­че­ские сис­те­мы, ко­то­рые становятся все бо­лее не­за­ви­си­мы от че­ло­ве­че­ской во­ли, превращаются во вра­ж­деб­ную си­лу, уг­ро­жа­ющую су­ще­ст­во­ва­нию че­ло­ве­че­ст­ва. Умень­ша­ет­ся са­мо­цен­ность лич­но­сти и че­ло­ве­че­ской жиз­ни. Масскультура культивирует только низшую природу в человеке, стимулирует исключительно примитивные запросы. Цивилизация потребления обрушила на общество лавину искусственных потребностей, с которой она уже не в состоянии справиться. С одной стороны, пе­ре­про­из­вод­ст­во, а с другой - беспрестанное возбуждение все новых потребностей, ведут к умерщвлению природы и расхищению природных ресурсов, как оказалось, не бесконечных.

Идео­ло­гия не­ог­ра­ни­чен­но­го про­грес­са по­ро­ди­ла рас­ши­рен­ное вос­про­из­вод­ст­во труд­но­стей. Например, попытки предотвратить разрушения, наносимые природе цивилизацией, порождают новые про­блемы, которые тре­буют всё бо­лее глу­бо­ко­го вне­дре­ния в при­ро­ду. “В ре­зуль­та­те для уст­ра­не­ния травм, на­но­си­мых тех­ни­кой, при­ме­ня­ют­ся лишь дру­гие её фор­мы... Ци­ви­ли­за­ция с ка­ж­дым ша­гом как бы под­би­ра­ет­ся всё бли­же к са­мым кор­ням при­ро­ды... Ло­ги­ка жи­вой при­ро­ды и тех­но­ло­ги­че­ской ци­ви­ли­за­ции по­строе­ны на со­вер­шен­но раз­ных прин­ци­пах, они не­со­вмес­ти­мы... Оче­вид­но, тех­но­ло­ги­че­ская ци­ви­ли­за­ция яв­ля­ет­ся ту­пи­ко­вой ли­ни­ей раз­ви­тия че­ло­ве­че­ст­ва, ве­ду­щей к его ги­бе­ли” (И.Р. Ша­фа­ре­вич). Раз­гул тер­ро­риз­ма и ре­во­лю­ций - это се­го­дня, ут­вер­жда­ет Ша­фа­ре­вич, не ре­ак­ция на ни­ще­ту и бес­пра­вие, а спут­ни­ки-двой­ни­ки тех­но­ло­ги­че­ской ци­ви­ли­за­ции. “Ве­ли­кие” ре­во­лю­ции по­след­них ве­ков дви­жи­мы па­фо­сом пол­но­го раз­ру­ше­ния ми­ра, они ды­шат апо­ка­лип­си­че­ским ду­хом. Иде­ал их во­ж­дей - ру­ко­твор­ный ко­нец све­та.

Пло­ды ци­ви­ли­за­ции объ­е­ди­ни­ли че­ло­ве­че­ст­во на но­вой ос­но­ве. Огромные пространства уже не разобщают лю­дей, которые во всем мире всё бо­лее жи­вут в общем бешеном ритме. Слу­чив­шее­ся в од­ном мес­те ста­но­вит­ся дос­тоя­ни­ем всех, без­от­вет­ст­вен­ность од­них ска­зы­ва­ет­ся на судь­бе ос­таль­ных, ино­гда жизнь мил­лио­нов за­ви­сит от решений од­но­го. Че­ло­ве­че­ст­во сло­жи­лось в еди­ную тех­но­ло­ги­че­скую систему, чле­ны которой совершенно не скоординированы. Это те­ло оказалось без души, не име­ет об­щечеловеческой во­ли и са­мо­соз­на­ния. Мы на­столь­ко чу­ж­ды друг другу и преисполнены вражды, что объ­е­ди­нят нас в родовое по­ня­тие толь­ко об­щие фи­зи­че­ские признаки.

Всё дальше становится очевидным бес­плод­ность вся­ких по­пыто­к чис­то по­ли­ти­че­ски­ми, эко­но­ми­че­ски­ми, со­ци­аль­ны­ми, то есть ча­ст­ны­ми средствами решить гло­баль­ные об­ще­че­ло­ве­че­ские проблемы: противоречие ме­ж­ду Вос­то­ком и За­па­дом, бо­га­ты­ми и бед­ны­ми, ме­ж­ду развитыми странами Севеpа и от­ста­лы­ми Юга, ме­ж­ду ду­хов­ной культурой и материальной ци­ви­ли­за­ци­ей, ме­ж­ду ка­пи­та­лиз­мом и со­циа­лиз­мом, проблемы перепроизводства у од­них и го­ло­да у других, кризисы эко­но­ми­че­ский, де­мо­гра­фи­че­ский, энергетический и эко­ло­ги­че­ский... Всё это - отражение глу­бин­ных ду­хов­ных кон­флик­тов че­ло­ве­че­ст­ва, которые могут быть разрешены только из ду­хов­но-ре­ли­ги­оз­ного опыта личности.

Таким образом, даже во имя самосохранения человечеству, как никогда, требуется це­ло­ст­ная картина мира. Универсальные и всеобъемлющие представления о мироздании может дать только религия. И только православное миросозерцание способно сформировать адекватные представления о бытии и обозначить истинные в нем цели.

Вызов эпо­хи тре­бу­ет хри­сти­ан­ско­го от­ве­та о ро­ли че­ло­ве­ка.

Христианское Благовестие не замыкается в так на­зы­вае­мой чис­то религиозной сфере, но даёт все­объ­ем­лю­щий от­ве­т на проблемы жиз­ни. Все­лен­скость ис­ти­ны христианства в том, что­бы всё по­нять, все­му оты­скать ме­сто по от­но­ше­нию к хpистоцентpичному стержню бы­тия. Духовным взором христиан че­ло­ве­че­ст­во мо­жет уви­деть свои веч­ные ос­но­вы. Хpистиане призваны сформировать целостную картину мироздания, определить ме­сто и роль че­ло­ве­ка.

Вместе с тем, нужно признаться, что в основе определённой анемии религиозности ле­жит не­уме­ние христиан ви­деть спе­ци­фи­че­ские для эпо­хи пpоблемы, и нежелание давать религиозный ответ на вызовы времени. Жизненные вопросы, ос­тающиеся за сте­на­ми Цеpкви, порождали внехpистианский образ мыс­ли. Пыт­ли­вая, но ду­хов­но несоpиентиpованная мысль, на­ты­ка­ясь на религиозный запрет или не­по­ни­ма­ние, дви­га­лась неpелигиозными пу­тя­ми, ока­зы­ва­лась в оп­по­зи­ции истоpическому хpистианству и соз­да­ва­ла оча­ги безблагодатной культуpы, обмиpщалась в худ­шем смыс­ле. В этом и есть внутpенний гpех хpистианской тpадиции, пpизванной быть откpытой, унивеpсальной, все­лен­ской.

Протоиерей Георгий Флоровский остро чувствовал актуальность религиозного, богословского ответа на вызовы эпохи:

“На­сту­па­ет, и уже на­сту­пи­ло, вpемя открытого спора и тяж­бы о ду­шах че­ло­ве­че­ских. На­сту­па­ет вpемя, ко­гда во ис­ти­ну ка­ж­дый вопрос зна­ния и жиз­ни дол­жен иметь и по­лу­чать христианский от­вет, дол­жен быть вклю­чён в син­те­ти­че­скую ткань и пол­но­ту ис­по­ве­да­ния. На­сту­па­ет вpемя, ко­гда бо­го­сло­вие перестаёт быть лич­ным или “ча­ст­ным де­лом”, которым ка­ж­дый во­лен за­ни­мать­ся или не за­ни­мать­ся, в за­ви­си­мо­сти от сво­ей одарённости, вле­че­ний, вдох­но­ве­ния. В ны­неш­ний лу­ка­вый и суд­ный день бо­го­сло­вие вновь ста­но­вит­ся ка­ким-то “об­щим де­лом”, ста­но­вит­ся все­об­щим и ка­фо­ли­че­ским призванием. И всем по­до­ба­ет об­лечь­ся в не­кое ду­хов­ное всеоружие. На­сту­па­ет вpемя, и уже на­сту­пи­ло, ко­гда бо­го­слов­ское мол­ча­ние, или за­ме­ша­тель­ст­во, сбив­чи­вость или нечленораздельность в сви­де­тель­ст­ве ста­но­вит­ся равнозначным из­ме­не и бег­ст­ву от врага. Мол­ча­ни­ем со­блаз­нить мож­но не мень­ше, чем торопливым и не­чёт­ким от­ве­том. И ещё боль­ше мож­но са­мо­му сво­им мол­ча­ни­ем со­блаз­нить­ся и отравиться.... Вновь открывается бо­го­слов­ская эпо­ха... на­ше вpемя вновь призвано к бо­го­сло­вию... Имен­но по­то­му, что мы уже во­вле­че­ны в эту апо­ка­лип­си­че­скую борьбу, мы и призываемся к бо­го­сло­вию. Прилипчивому и об­во­ла­ки­ваю­ще­му без­бож­но­му и богоборческому воззрению приходится с осо­бен­ным и напряженным вни­ма­ни­ем противопоставлять твёрдое и от­вет­ст­вен­ное ис­по­ве­да­ние Христовой ис­ти­ны... Православие есть не толь­ко предание, но и за­да­ча, - нет, не ис­ко­мое, но дан­ное, но сразу и за­дан­ное, жи­вая за­ква­ска, растущее се­мя, наш долг и призвание...” (вы­де­ле­но мною. - В.А.).

Таким образом, вновь пришло время, ко­гда бо­го­слов­ское и фи­ло­соф­ское решение проблем цивилизации ста­но­вит­ся жиз­нен­но не­об­хо­ди­мым. Ибо православному человеку ясно, что богословские истины это - не абстрактные формулы, а своего рода ключи к открытию подлинных смыслов разнообразных проблем жизни.

За­да­ча хри­стиа­ни­на в том, что­бы не из­ме­нить ду­ху православного предания, но и не консервировать его, что­бы в све­те предания ос­мыс­лить и преобразить жизнь. Христианское предание да­но и для то­го, что­бы через не­го мы решили про­бле­мы, которые раньше ни­ко­гда не воз­ни­ка­ли, нашли от­ве­ты, которые не­воз­мож­но по­лу­чить по­ис­ка­ми исторических ана­ло­гов. Ос­ве­ще­ние све­том ис­ти­ны но­вых об­лас­тей че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния и есть жизнь в предании. Толь­ко взаи­мо­по­ни­ма­ние открывших ду­шу Бла­го­вес­тию Во­че­ло­ве­чив­ше­го­ся Бо­га да­ёт воз­мож­ность вый­ти из гло­баль­но­го кризиса современности.

В Но­вое и Но­вей­шее вре­мя лю­ди столкнулись с невиданными формами зла, не­ве­до­мыми в былые эпохи. Че­ло­ве­че­ст­во прошло через опыт предапокалиптических катастроф, в грозных всполохах которых высвечиваются новые проблемы, ранее не осязаемые.

Николай Бердяев выделял некоторые из новых экзистенциальных проблем современности:

“В нравственной жиз­ни че­ло­ве­че­ст­ва поя­ви­лось три но­вых фактора или направления ду­ха, которые приобретают не­бы­ва­лую до сих пор си­лу... Че­ло­век по­лю­бил сво­бо­ду боль­ше, чем он лю­бил её прежде, и требует сво­бо­ды с не­обы­чай­ной на­стой­чи­во­стью. И ни­че­го уже не хо­чет и не мо­жет принимать ина­че, как через сво­бо­ду, как сво­бод­но. Че­ло­век стал бо­лее сострадателен, чем был прежде, он не вы­но­сит уже жес­то­ко­сти бы­лых времен, он по-но­во­му жа­ло­ст­лив ко вся­кой твари, не толь­ко к лю­дям, к са­мо­му по­след­не­му из лю­дей, но и к жи­вот­ным, и ко все­му жи­ву­ще­му. Ста­ло нестерпимо нравственное соз­на­ние, отрицающее это но­вое сострадание и жа­лость. И че­ло­век жа­ж­дет творить бо­лее чем прежде, он хо­чет религиозно оправдать и ос­мыс­лить своё творчество. Он не вы­но­сит уже внеш­не­го и внутреннего на­си­лия над сво­им творческим ин­стинк­том. Наряду с этим дей­ст­ву­ют в современном че­ло­ве­ке и другие ин­стинк­ты, ин­стинк­ты рабства и жес­то­ко­сти, и обнаруживается творческое бес­си­лие, переходящее в отрицание творчества и на­си­лие над ним. Но но­вым и веч­ным яв­ля­ет­ся стремление к сво­бо­де, состраданию и творчеству” (Н.А. Беpдяев).

Современный че­ло­век столкнулся с не­ви­дан­ными до­се­ле реальностями. Исторические формы добра и зла предельно обнажились. Этот но­вый опыт требует но­во­го христианского ос­мыс­ле­ния: “Та­ко­ва те­ма о творческом дерзании че­ло­ве­ка, о совершенно но­вых формах зла, не под­даю­щих­ся разрешению старой нормативной моралью, о притяжении безд­ны не­бы­тия, о не­бы­ва­лой сво­бо­де, которой не зна­ли прежние ве­ка, о переходе сво­бо­ды в рабство, о тай­не лич­но­сти и её разрушении, о совершенном об­ще­ст­ве на зем­ле и его со­блаз­нах и мно­гие другие формы че­ло­ве­че­ско­го самоутверждения и гордыни ста­ли ины­ми и бо­лее жут­ки­ми, чем в прошлом” (Н.А. Беpдяев).

(Позднейшее добавление) Вынужден отметить и такую актуальную эклезиологическую богословскую проблему. Наши браться во Христе - католики - полагают, что они в православной России не занимаются прозелитизмом, а ведут миссионерскую деятельность. Естественно, возникает вопрос: если Ватикан относится к Русскому Православию как не к христианству, то что тогда католики понимают под христианством, чем для них является Церковь Христова? Мы же вынуждены приходить к выводу, что прозелитисткая деятельность западных христиан в России выводит их, сознают они это или нет, за пределы христианства. Ибо если это прозелитизм (что они отрицают), то их отношение к христианам в России не имеет ничего общего с христианскими нормами. Если же это миссионерство в христианской стране, то ведут его не христиане по определению.

Таким образом, бо­го­слов­ско-фи­ло­соф­ская мысль предваряет творческую ак­тив­ность че­ло­ве­чества, определяет её направление и на­де­ляет ориентирами. Эк­зи­стен­ци­аль­ная си­туа­ция эпо­хи ста­вит но­вые вопросы, от­ве­тить на которые сполна воз­мож­но только в све­те Бо­го­во­пло­ще­ния, Богоpаспятия, Боговоскpесения, в све­те Бо­го­че­ло­веч­но­сти как смыс­ле бы­тия.