В 1989 году политические партии создавались на московских кухнях.
Инициатива создания Российского христианского демократического движения
принадлежит нам с Глебом Анищенко - издателям журнала русской христианской
культуры «Выбор». Православная общественность, которая консолидировалась вокруг
журнала и стала основой Движения. Первая публичная декларация программы РХДД
состоялась весной 1990 года на Первом Съезде народных депутатов РСФСР в моём
выступлении в качестве кандидата в председатели Верховного Совета. Впервые за
историю СССР в Кремле многое было названо своими именами: «Основная вина в бедственном положении нашей страны лежит на
руководящей силе нашего общества - КПСС... Коммунизм является леворадикальной
экстремистской идеологией... самой радикальной во всей мировой истории
антихристианской доктриной и силой... Идеологический догматизм власти является
тормозом преобразований... Отказ от коммунистической идеологии откроет путь к
реформам... Во всех странах, которые пережили коммунистическую идеологию,
происходит возврат к традиционным ценностям... Если вы хотите избежать взрыва
агрессии, если стремитесь завтра достигнуть национального согласия, то сегодня
проявите добрую волю и откажитесь добровольно от монополии на власть... Если мы
не хотим экстремизма на улицах, то здесь, в этом зале, мы должны пойти на радикальные
решения и реформы...».
Что-то звучит актуально и сегодня: «Общество способно совершить сверхусилие только в том случае, если его
возжигает некий сверхидеал... Это означает религиозно-национальное
возрождение... Просвещённый патриотизм - в основе всех преобразований... Любовь
к своему народу, его истории, культуре, как всякая истинная любовь, исключает националистическую
гордыню, вражду и шовинистическую ненависть... Для огромной многонациональной
страны наиболее оптимальной формой государственного устройства является
сочетание принципов сильной центральной власти с полным местным и общественным
самоуправлением... Децентрализация экономики, равноправие всех видов собственности...
Частная собственность является гарантом гражданских, экономических, политических
свобод человека... Необходимо, чтобы принимаемые законы были ориентированы на
творческое раскрепощение человека и общества. Только предоставление обществу
свободы инициативы позволит пережить трудный переходный период реформ...».
Естественно, коммунистическое большинство Съезда подвергло такое выступление
остракизму (топали ногами, кричали: «Долой!»),
но эти идеи нашли отклик в обществе, и во многих регионах стали создаваться
организации РХДД.
Начинали мы законотворческую деятельность с того, что среди
народных депутатов РСФСР нас было двое. Но вскоре депутатская группа РХДД
выросла до 18 человек. Выполняя программу РХДД, нам удалось инициировать
создание в Верховном Совете Комитета по Свободе совести и возглавить его;
подготовить и добиться принятия закона «О свободе вероисповеданий»;
Постановлений Верховного Совета об отмене репрессивных ленинско-сталинских
декретов о религии и Церкви, об учреждении дня Рождества Христова
общероссийским праздником. Этим была демонтирована система государственного
атеизма, в частности распущен Совет по делам религий. Понятно, что мы создавали
закон для республики в составе СССР, и когда союзное государство было
разрушено, наш закон не мог защитить общество и граждан от псевдорелигиозной
экспансии из-за рубежа. Поэтому мы инициировали летом 1993 года принятие
Верховным Советом нового закона о «Свободе совести», который упорядочивал деятельность
зарубежных религиозных организаций в стране и пресекал преступную деятельность
разнообразных псевдорелигиозных сект. Но под давлением из-за рубежа и со
стороны доморощённых радикал-демократов Президент дважды накладывал на закон
вето по мотивировке «Закон нарушает права зарубежных граждан». Третий
раз отменить президентское вето не позволил октябрьский переворот. Можно себе
представить, насколько меньше принесли бы бед обществу античеловеческие секты
Аум-Сенрикё, Белое Братство, мунисты, хабардисты и прочие, если бы закон был принят
в 1993, а не в 1997 году.
Сфера политической деятельности оказалась для РХДД менее
плодотворной, чем законотворческая. Наша здравая позиция оказывалась гласом
вопиющего в пустыне, - политическая элита вся была коммунистической формации и
сохраняла большевистский менталитет и радикализм. Нам пришлось оппонировать и
слева - коммунистам, и справа - либерал-большевикам. Конечно же, в августе 1991
года мы были среди защитников Дома Советов, ибо понимали, что коммунистический
реванш погубит страну. Но в октябре 1993 года нам вновь пришлось защищать Дом
Советов, Конституцию, теперь уже от ельцинского переворота. В самом Верховном
Совете мы были в оппозиции к его руководству. Так, например, на первом же
заседании Съезда 20 августа 1993 года я предложил принять решение о досрочных и
одновременных выборах президента и народных депутатов. Но все были одурманены
противостоянием и догмами: «С узурпаторами
нужно разговаривать только языком силы...». Решение о досрочных одновременных
выборах было всё же принято, но тогда о нём из-за колючей проволки и информационной
блокады мир уже не узнал.
Чувство, что находишься среди одержимых не покидало всё время
пребывания в большой политике. На заседании Верховного Совета в декабре 1991
года при ратификации Беловежских соглашений только несколько человек сохраняли
здравомыслие и предупреждали о катастрофических последствиях переворота. Но и
демократы, и коммунисты - все
требовали прекращения прений: «Хватит
болтать», - и немедленного голосования. В тот день на встрече Президента с
лидерами политических партий нам с Глебом Анищенко пришлось назвать
происходящее конституционным переворотом и предупредить о последствиях: развал
Союза будет стимулировать борьбу за сепаратизм автономных республик; разрушение
единой экономики подрывает основы для реформ; развал союзной армии приведет к
расхищению вооружений и кровавым конфликтам, распространению оружия массового
поражения... Президент четыре раза
стукнул по столу кулаком со словами, что не допустит никакого сепаратизма,
особенно в Чечне... Но Ельцин нас не прерывал - оскорбляли нас и пытались заставить
молчать наши «демократы». С этого момента РХДД стали клеймить
«красно-коричневыми» и «коммуно-фашистами». Это резко усилилось после нашей
критики гайдаровской псевдолиберализации и чубайсовской антинародной
приватизации с позиций социальной рыночной экономики. Мы были последователями
германского реформатора Людвига Эрхарда и понимали, что Гайдар это - «анти-Эрхард».
В 1992 году РХДД пыталось создать широкую некоммунистическую
оппозицию. В феврале в Москве был созван Конгресс гражданских и патриотических
сил - около трех тысяч человек со всей страны. Провокаторы из «Памяти»
Васильева пытались силой согнать президиум заседания, но вечерние новости
сообщили, что Аксючиц и Васильев созвали Конгресс коммуно-фашистов... РХДД
никогда не вступало в блоки с коммунистами. Другое дело, что нашим депутатам в
Верховном Совете приходилось участвовать в широкой оппозиционной коалиции: если
коммунисты называли чёрное - чёрным, наш антикоммунизм не давал нам оснований
называть чёрное белым. По существу, с самого начала именно патриотическая демократическая
альтернатива была реально опасна режиму номенклатурного компрадорского
капитализма и поэтому нас громили всеми средствами массовой дезинформации. После
расстрела Верховного Совета в 1993 году было сделано всё, чтобы
некоммунистические патриотические организации не прошли выборы в Думу. На наше
место властью был выведен господин Жириновский - известно с какими целями и
заданием. Отныне мы были приговорены к политической маргинализации.
Несколько слов о сотрудничестве с христианскими демократами Запада,
которое начиналось почти феерично. Поездки по Европе и Америке, сотрудничество
с Интернационалом христианской демократии, участие в съездах ХДС, ХСС,
консерваторов в Великобритании, встречи с Колем, Андреоти, Президентом
Америки... Но 18 августа 1991 года - за день до Путча - в зале Совета
национальностей Дома Советов прошла конференция РХДД, в которой принимала
участие солидная делегация из Европы: генеральный секретарь Интернационала
христианской демократии Андре Луи, генеральный секретарь бельгийской
христианской демократической партии Делякруа (ныне министр обороны Бельгии) и
др. Они воочию убедились, что российские христианские демократы -
государственники, как, впрочем, и все солидные политики в своих странах. Но
оказалось, что наших коллег на Западе интересовала не столько борьба с
коммунизмом, сколько свержение России. В конце августа я получил письмо от
Андре Луи, в котором было сказано, что в Европе нас будут считать демократами и
окажут всяческую помощь только при условиях: РХДД поддерживает борьбу за государственный
суверенитет всех народов «Советской империи», даже самых маленьких; РХДД поддерживает
религиозных миссионеров с Запада. Понятно, что мы - патриоты и государственники-демократы
- не были способны участвовать в развале страны и поддерживать прозелитизм -
вытеснение Православия из исторического ареала. Поэтому очень скоро и на Западе
нас зачислили в коммуно-фашисты. Мне известно, что летом 1993 года в Ватикане
состоялось совещание представителей христианско-демократических партий Европы,
где обсуждалось будущее христианской демократии в России. Выяснилось, что все
ХДС-ы и их лидеры в России маловлиятельны. Единственно действенная организация
- РХДД - скатилась к «имперским позициям».
Поэтому на ватиканском совете было принято решение: поддержать действующие демократические
партии с тем, чтобы затем приблизить их к христианской демократии и, в конце
концов, перепрофилировать и переназвать. В последние годы партийный фонд ХДС
Германии оказывал помощь «НДР» и «Яблоко», а ХСС - организациям генерала Лебедя.
Поживём - увидим.
В политике, где невозможно без компромиссов, мы шли на них только
в той степени, в какой допускали наши принципы. Объективные причины неудач
таких партий, как наша в том, что в России нет социальной базы для многопартийности
- широкого среднего класса. Христианская демократия в России не состоялась и
потому, что православная общественность политически поляризована - от поддержки
коммунистов, до голосования за Гайдара. Субъективные причины наших поражений
нам тоже известны: в каждый решительный момент истории мы вели себя не политично.
Для вхождения во власть либо вручную «системную оппозицию» надо было, отложив
принципы, служить сильному и пихать вместе с большинством слабого; говорить не
по убеждениям, а по конъюнктуре; припадать к кормушке и закрывать глаза на
всеобщее воровство. У нас было достаточно талантов, чтобы и на этом поприще
добиться многого. Но это был не наш путь. Да, нам удалось сделать гораздо
меньше, чем мы рассчитывали, но сделали мы несравненно больше других партий
того времени: в законотворчестве, в благотворительной деятельности и, особенно,
в просветительстве, - во многом мы первыми говорили то, что со временем
становилось очевидным для всех. И если в России сейчас возрождается религиозная
жизнь, пробуждается национальный дух и кристаллизуется государственническое
сознание, элита осознаёт необходимость социальной рыночной экономики, то в этом
есть и наша лепта.
Комментариев нет:
Отправить комментарий