Распечатка одной из лекций, которые в девяностые годы читал как политик в вузах и научных институтах, семинарах и конференциях – в русских и иностранных аудиториях.
Мы сейчас вступили в период так называемой «византийской политики», политики придворной интриги, интриги властных структур. Этот период заменил период общественной, публичной политики, который продолжался ещё по инерции после Горбачёва. В тот период различные общественные силы, деятели, общественное мнение как-то сказывались на важнейших решениях, принимаемых государственными структурами. Сейчас же много определяется тем, кто кого «съест», кто кого уронит в «волчью яму», кто кого дискредитирует, и результаты этой конъюнктурной борьбы определяют стратегически, политически либо экономически государственные решения. Это первое измерение, которое нужно осознавать, но, вместе с тем, есть более широкое измерение, более широкий исторический философский контекст политической деятельности, который в то же время диктует правила игры «подковёрной» борьбы: в конечном итоге одерживает победу тот политик, который «оседлает» историческую волну или историческую доминанту, действующую в данный момент. Скажем, была антикоммунистическая волна. Понятно, что псевдодемократы, Ельцин её «оседлали», пришли к власти, совершенно не будучи и не став ни антикоммунистами, ни демократами. Они её «оседлали» совершенно беспринципно, а каковы результаты этой деятельности, мы уже знаем. Важно понять, что сейчас идёт волна как бы противоположная, волна не разрушения какой-то системы, в данном случае коммунистической, а волна созидания, волна собирания, органичная попытка расчленённого русского народа восстановить своё единство, попытка российского и русского национального государственного организма возродиться, восстановить своё единство, восстановить своё самотождество, своё «Я», свою жизнеспособность, попытка русского народа восстановить свою историческую память, вспомнить, кто он есть, был, кем, должен быть, восстановить целостность национального самосознания русского народа. Это объективные процессы.
Одни политики борются с этими процессами, – эти политики не имеют будущего. Другие пытаются «оседлать» эти процессы, третьи – не столько «оседлать», сколько благоприятствовать этим процессам. Эти политики могли бы иметь наиболее благоприятное будущее и в смысле своей личной карьеры, и в смысле возрождения России. Таким образом, и «подковёрная» борьба определяется данным историческим контекстом. Выиграют те, кто ориентируется на патриотическую государственную идею, а не идею коммунистической – антирыночной утопии, либо либерализма – рыночной утопии. Далее, мы должны понимать, что, выходя из этого кризиса, мы можем попасть в новый виток кризиса, если одержат верх те силы, которые пытаются паразитировать на этой объективной волне национального возрождения, попытаться направить её на самоубийственные авантюрные прожекты.
Имея эту шкалу отсчёта, можно оценивать деятельность каждого ныне действующего политика и говорить о его перспективах. Понятно, что последние президентские выборы не имели никакого отношения к демократии; понятно, что существующий режим сплотился ради самосохранения и выживания, а ему есть чего бояться и есть что терять. Все сделали ставку на Ельцина, судорожную ставку, и ещё неизвестно, что больше – выиграли или проиграли, потому что то, что сейчас знают все, уж они то знали и раньше: Ельцин очень болен, он катастрофически теряет силы. Может быть, эту паузу они попытаются как-то использовать. Мы должны понимать, что все политические фигуры, вышедшие сейчас на общероссийскую политическую арену, так или иначе, персонифицируют жизненные интересы определённых политико-экономических групп.
Очевидно, что Черномырдин олицетворяет жизненные интересы сырьевого комплекса, то есть людей, припавших к «трубе». Ясно, что они заинтересованы в том, чтобы Россия окончательно стала колониальной страной, чтобы в России были разрушены все отрасли промышленности, экономики, за исключением сырьедобывающих. Можно представить, какая будущность нас ждёт, если Черномырдин станет президентом. Это – сырьевая колония при своего рода колониальной диктатуре. Черномырдин даже в каком-то смысле более циничен, чем Ельцин. Это значит – перспектива десятилетий судорог для России и даже возможное расчленение России на «суверенные княжества»: Дальневосточное, Сибирское, Среднерусское и так далее. Тем не менее, закончится это рано или поздно воссоединением того организма, того национально-государственного тела, которое сейчас раскромсали.
Каковы перспективы с этой точки зрения других политиков? Скажем, Лужков – тоже явный претендент в будущих выборах. Он олицетворяет интерес региональных элит, он может их сплотить, хотя он находится с ними в состоянии объективного конфликта. Он может олицетворять интересы ВПК, а это означает, всё-таки, попытки возродить какие-то отрасли отечественной экономики, которые могут с новыми, работающими на ВПК технологиями стать прообразом возрождения экономики. Это более благотворный вариант для России потому, что жизненные интересы такой фигуры, как Лужков, заключаются в том, чтобы сохранить государственную целостность России и развивать какие-то отрасли экономики.
Если говорить о фигуре Зюганова, то, конечно же, очевидно, что он по мировоззрению уже не коммунист, он государственник, патриот социал-демократической ориентации, но он действует в той ограниченной нише, которую занял, а именно – коммунистической партии. В этом его сила и слабость. С одной стороны, он является лидером самой мощной политической оппозиционной структуры, с другой – эта мощная структура жива только наследством, только инерцией, она не имеет будущности. Зюганов понимает это и пытается привить государственно-патриотическую идею коммунистическим массам, но это – авантюра, ибо это невозможно. В силу этого перспективы Зюганова очень ограничены. Если бы он сумел выйти за пределы коммунистической лагуны, то имел бы большие перспективы. Но для этого им нужно отказаться от утопических попыток стянуть под коммунистическое крыло все патриотические силы, в том числе некоммунистические. Ибо противоестественно объединять в единую политическую организацию различные, вплоть до противоположных, политические силы и платформы. Это утопия и потому нежизнеспособно.
Возможно совершенно другое – блокироваться на короткий период, допустим, до выборов с различными политическими силами. Но для этого нужно, прежде всего, озаботиться созданием патриотических субъектов политических действий. Эти силы наиболее перспективны, но они дезорганизованы. И потому, что не имеют наследства КПСС (а властные структуры и коммунистическая оппозиция – наследники КПСС). И потому, что они целенаправленно громились со всех сторон: и со стороны коммунистов, и со стороны власть предержащих, ибо не коммунистическая патриотическая государственная идеология и сила являются наибольшей опасностью для этого режима. Структурирование этого крыла оппозиции и определяет всю политическую будущность. Если бы коммунисты и Зюганов поняли бы, что им нужно не тянуть под своё крыло, а помочь создать некоммунистическую политическую организацию, поддержать её с тем, чтобы в нужный момент она поддержала бы его кандидатуру как общенационального политика, выдвинувшего общенациональную программу. В этом случае он имел бы шанс выиграть президентские выборы. Но, судя по всему, Зюганов на подобное не способен, ибо он не понимает этого и не делает это, что резко ограничивает его возможности.
Следующая фигура – генерал Лебедь. У него сейчас самые большие возможности в политическую будущности, потому что он ближе всех к той объективной волне государственно-патриотического возрождения. Он это понял и озвучивает наиболее чистым языком эту идеологию, пытается действовать, исходя из её установок. Другое дело, что у него для этого ещё мало опыта, ему противоборствуют очень коварные силы, которые талантливо ставят ему «волчьи капканы». Всю деятельность Лебедя сейчас можно оценивать, в том числе и деятельность в Чечне, по её результатам. Если он придёт к власти и будет действовать, исходя из принципов национально-государственного возрождения, то тогда будет оправдано многое из того, что он сделал сейчас. В его деятельности в Чечне есть и положительная, и отрицательная стороны. То, что бойня прекращена – позитивно, но последствия этого могут быть чреваты различными опасностями для России. Лебедю можно многое инкриминировать по Чечне. Но он резонно отвечает: хорошо бы победить, он повёл бы армию к победе, если бы она была, но армия не способна воевать. Действительно, мы знаем, в каком состоянии находится армия. Многие лидеры оппозиции утверждают, что армия способна, но её всякий раз останавливали. Но если останавливали, то неспособно политическое руководство страны. Тогда стоит ли наше молодое поколение оставлять в этой «мясорубке», чтобы его превращать в «фарш». Может быть, лучше выиграть паузу для того, чтобы, проведя реформы в армии и государстве, решить проблему более радикально. Другое дело, что это будет оправдано, если это будет сделано.
Но все эти опасности можно было бы предотвратить, если бы к власти пришёл национально ориентированный лидер, который стал бы проводить политику национальной независимости, национальной интеграции и поддержки национальной экономики, возрождения национальной культуры. При этом, кто победит из них — не предопределено. Можно говорить только о каких-то приоритетах в каждый данный момент, но поскольку Россия является ареной столкновения сил не только российских (непосредственно в Москве действуют очень мощные антироссийские силы), то очень трудно предсказать наиболее вероятный исход событий. Можно говорить только на самом общем уровне, а именно: что, безусловно, Россия возродится, при этом надо понимать весь трагизм нашего положения и, вместе с тем, уповать на лучшее, видя реальные силы возрождения.
Почему я убеждён, что Россия возродится: русский народ как государствообразователь, пережив самый страшный геноцид во всей мировой истории, а именно коммунистический геноцид, не был уничтожен, он остался жив, живёт и сейчас. Переживая все судороги посткоммунистического периода, он как всякий организм, естественно стремится к восстановлению своего единства, своего национального государственного тела. Это произойдёт рано или поздно, с большими или меньшими потерями. Все политики должны, наконец, это понять и этим руководствоваться. Всё происходящее в России представляет собой как бы сжимающуюся пружину, которую чем больше сжимать, тем больше будет эффект отдачи. Чем больше Россию разрушать, тем экстремальнее будут процессы восстановления. Условно говоря, если Россию сейчас расчленить на губернии, то восстановит её жёсткий фашиствующий режим, этатистско-националистический. Уже сейчас мы дошли до такой точки падения, когда вывести Россию может только феномен «национальной диктатуры». В данный момент я имею в виду то, что говорил русский политический философ Иван Ильин: сильный авторитарный национально ориентированный режим. Конечно, для «национальной диктатуры» необходим национальный лидер, общепризнанный и авторитетный, имеющий широчайшую поддержку. Из всех перечисленных фигур, очевидно, что Лебедь ближе всех соответствует складывающейся ситуации, но выиграет он или нет – во многом зависит и от его действий. (Как известно, единственный тогда перспективный кандидат в национальные лидеры разбился – или разбили – в вертолёте).
Комментариев нет:
Отправить комментарий