среда, 27 апреля 2016 г.

Иудина Голгофа

В Еван­ге­ли­ях оп­ре­де­лён­но да­на оцен­ка Иу­ды Ис­ка­рио­та, хра­ни­те­ля де­неж­но­го ящи­ка апостольской об­щи­ны, как че­ло­ве­ка по­роч­но­го («был вор» – Ин. 12, 6), со­вер­шив­ше­го ве­ли­чай­шее зло­дея­ние: «Ии­сус от­ве­чал им: не две­на­дцать ли вас из­брал Я? Но один из вас диа­вол. Это го­во­рил Он об Иу­де Си­мо­но­ве Ис­ка­рио­те, ибо сей хо­тел пре­дать Его, бу­ду­чи один из две­на­дца­ти» (Ин. 76, 70-71); «И во вре­мя ве­че­ри, ко­гда диа­вол уже вло­жил в серд­це Иу­де Си­мо­но­ву Ис­ка­рио­ту пре­дать Его…» (Ин. 13, 2).

Но по­доб­ная од­но­знач­ность ха­рак­те­ри­стик не со­вме­ща­ет­ся с тем, что по Евангелиям же Сам Спа­си­тель ото­брал Иу­ду как бли­жай­ше­го Сво­его уче­ни­ка. Труд­но пред­ста­вить, что­бы Все­ве­ду­щий Ми­ло­серд­ный Гос­подь не ве­дал ис­тин­ной при­ро­ды Иу­ды или из­на­чаль­но оп­ре­де­лил его к гре­хов­ной ро­ли, на­пра­вил ко злу. Что скры­ва­ет­ся за этим про­ти­во­ре­чи­ем?


Поцелуй Иуды. © Николай Мухин.

Об­лик Иу­ды опи­сан те­ми, кто был бли­же всех ко Хри­сту, кто без­за­вет­но лю­бил Его, хо­тя и не все­гда ока­зы­вал­ся Ему ве­рен и не во всём по­ни­мал Его. Пре­ж­де всего, по­это­му все апо­сто­лы оце­ни­ва­ли по­сту­пок Иу­ды край­не от­ри­ца­тель­но. С этим от­но­ше­ни­ем они и опи­сы­ва­ли про­ис­шед­шее. Их ин­тер­пре­та­ция во мно­гом ре­дак­ти­ру­ет со­бы­тия, вы­де­ляя в них то, что со­от­вет­ст­ву­ет их пред­став­ле­нию, и не­осоз­нан­но опус­кая, не за­ме­чая то, что не впи­сы­ва­ет­ся в их от­но­ше­ние к Иу­де. Апо­сто­лы пе­ре­да­ли нам кан­ву со­бы­тий, запредельный смысл ко­то­рых рас­кры­ва­ет­ся толь­ко в све­те Во­пло­ще­ния, Рас­пя­тия и Вос­кре­се­ния Бо­го­че­ло­ве­ка.

Стро­го го­во­ря, сло­жив­шийся образ Иу­ды больше соответствует не хри­сти­ан­скому, а вет­хо­за­вет­ному, за­кон­ни­че­скому ми­ро­воз­зре­нию. Та­кую че­ло­ве­че­скую ин­ди­ви­ду­аль­ность мож­но пред­ста­вить в ря­ду из­бран­ни­ков За­ра­ту­ст­ры, Буд­ды, Ма­го­ме­та, но не Хри­ста. Ес­ли эти со­бы­тия осоз­нать в све­те об­ли­ка, уче­ния и мис­сии Ии­су­са Хри­ста, то оно пред­став­ля­ет­ся намного слож­нее, чем при­ня­то счи­тать.

Пре­ж­де все­го, су­ще­ст­вую­щие объ­яс­не­ния по­ступ­ка Иу­ды не­со­раз­мер­ны гран­ди­оз­но­сти со­бы­тия, им вы­зван­но­го. Иу­ду под­ви­ну­ли не мел­кая за­висть и тще­сла­вие, не по­верх­но­ст­ное раз­оча­ро­ва­ние в Учи­те­ле и, тем бо­лее, не среб­ро­лю­бие. Здесь скры­ва­ет­ся ка­кая-то гран­ди­оз­ная тай­на, рас­кры­тие ко­то­рой мо­жет ока­зать­ся клю­чом ко мно­гим дру­гим. По­пы­та­ем­ся по­нять её, не­пред­взя­то про­яс­няя смысл свер­шив­ше­го­ся. При этом от­но­сясь к сло­жив­ше­му­ся тол­ко­ва­нию как к сту­пе­ням по­зна­ния, по­зво­ляю­щим дви­гать­ся да­лее.

Нель­зя оп­рав­дать гре­ха в по­ступ­ке Иу­ды. Но и не пра­вед­но бу­дет су­дить эту тра­ге­дию с об­ще­при­ня­той лёг­ко­стью. Всё происходящее вблизи Гол­го­фы не ме­ло­дра­ма­тич­но, а трагично. Су­дить о ка­ж­дом со­бы­тии на пу­ти к Кре­сту мож­но толь­ко в све­те свер­шив­ше­го­ся. Ис­тин­ный смысл все­го от­кры­ва­ет­ся толь­ко в све­те Вос­кре­се­ния Рас­пя­то­го Бо­го­че­ло­ве­ка. Бог го­то­вил­ся к Рас­пя­тию, и на­ча­ло этой все­лен­ской тра­ге­дии ото­зва­лось му­кой и кро­вью тех, кто уже при­кос­нул­ся к ней.


Иуда Искариот. Джеймс Жак Тиссо, 1836.

Ес­ли Иу­да был бы пре­да­те­лем по при­ро­де, то это оз­на­ча­ло бы, что Хри­стос та­ко­во­го «апо­сто­ла» ото­брал Се­бе из­на­чаль­но. Не­мыс­ли­мо и то, что Все­знаю­щий Бог не знал сущ­ность Иу­ды. Ес­ли же пред­по­ло­жить, что Хри­стос знал по­роч­ность ли­бо сла­бость Иу­ды и в то же вре­мя Сам его вы­брал сре­ди мно­же­ст­ва дру­гих, то можно прийти и к такому вы­во­ду: Все­мо­гу­щий Бог об­ре­ка­ет не­мощ­но­го че­ло­ве­ка на пре­да­тель­ст­во. По­доб­ное не­со­вмес­ти­мо с хри­сти­ан­ски­ми пред­став­ле­ния­ми о Спра­вед­ли­вом и Ми­ло­сти­вом Бо­ге. Нет у нас ос­но­ва­ний пред­по­ла­гать и то, что Иу­да по­сле призвания Хри­ста из­ме­нил­ся ра­ди­каль­но и внут­рен­не пе­ре­ро­дил­ся из пра­вед­ни­ка в зло­дея. Подобное клю­че­вое со­бы­тие не мог­ло не от­ра­зить­ся в Еван­ге­ли­ях. Ко­неч­но, без­гра­нич­ная че­ло­ве­че­ская сво­бо­да даёт воз­мож­ность и не при­нять Бо­же­ст­вен­ный при­зыв. Но ни­где в Еван­ге­ли­ях не го­во­рит­ся, что Иу­да был лу­кав и ху­же дру­гих из­на­чаль­но, ли­бо из­ме­нил­ся к худ­ше­му до Тай­ной Ве­че­ри.

Иу­да – один из две­на­дца­ти апо­сто­лов, бли­жай­ших уче­ни­ков и спод­виж­ни­ков Хри­ста, ото­бран­ных Са­мим Спа­си­те­лем. Ка­ж­дая фи­гу­ра про­ви­ден­ци­аль­на, ка­ж­до­му от­ве­де­на все­лен­ская мис­сия в бу­ду­щей хри­стиа­ни­за­ции ми­ра, все со­бы­тия в жиз­ни апо­сто­лов не слу­чай­ны. У ка­ж­до­го из них свой крест, своя судь­ба и своя гол­го­фа. Иу­да из­на­чаль­но шёл к то­му, что слу­чи­лось. И Хри­стос имен­но это­го ждал от од­но­го из вер­ных Сво­их уче­ни­ков. Иу­да пер­вым из смерт­ных взо­шёл на под­но­жие Гол­го­фы.

Вы­бор Хри­ста ме­ря­ет ду­ши веч­ным, но име­ет де­ло с людь­ми зем­ны­ми. Хри­стос от­но­сит­ся к лю­дям как Отец к де­тям. Ка­кое же ме­сто ре­аль­но за­ни­мал Иу­да ря­дом с Хри­стом?

Сам Хри­стос знал спол­на Свою до­лю и шёл к ней: «…при­шёл час Его пе­рей­ти от ми­ра се­го к От­цу…» (Ин. 13, 1). В этом при­го­тов­ле­нии Хри­ста к кре­ст­но­му пу­ти Иу­де бы­ла от­ве­де­на ре­шаю­щая роль: «…что де­ла­ешь, де­лай ско­рее» (Ин. 13, 27). Ни­ка­кая сло­вес­ная из­во­рот­ли­вость не спо­соб­на до­ка­зать, что эти­ми сло­ва­ми Хри­стос благословляет Сво­его Апо­сто­ла на тяг­чай­шее пре­сту­п­ле­ние и под­тал­ки­ва­ет к не­смы­вае­мо­му гре­ху. По­че­му ска­за­ны имен­но эти сло­ва? Ес­ли бы в по­ступ­ке Иу­ды было толь­ко зло, Хри­стос на­вер­ня­ка ска­зал бы то, что предостерегало бы Иу­ду от греха. Воз­мож­ность сво­бод­но­го вы­бо­ра все­гда при­сут­ст­ву­ет во всём, что Хри­стос пред­ла­га­ет Сво­им уче­ни­кам. Здесь же нет вы­бо­ра ни­ка­ко­го, это по­ве­ле­ние, при­зыв или прось­ба со­вер­шить имен­но это, да ещё ско­рее.


Великая Среда. Предательство Иуды. Дуччо ди Буонисенья, XIII в.

Гос­подь этим ука­зал, что пришёл час свер­шить­ся пред­на­чер­тан­но­му Са­мим Бо­гом, а не Иу­дой. Иу­да же здесь толь­ко ору­дие Бо­же­ст­вен­но­го про­ви­де­ния. Ору­дие, прав­да, жи­вое и сво­бод­ное. Хри­стос пришёл в мир, что­бы спа­сти его. Но воз­мож­но ли спа­се­ние без Рас­пя­тия Хри­ста? С дру­гой сто­ро­ны, спо­соб­но ли бы­ло че­ло­ве­че­ст­во не рас­пи­нать Хри­ста? Про­по­ведь Хри­ста не от ми­ра се­го и не уме­ща­лась в его пре­де­лы. При­нять Хри­ста и Его уче­ние оз­на­ча­ло от­ка­зать­ся от се­бя. Но ветхий че­ло­век не был спо­со­бен от­крыть­ся Бо­гу, явившемуся в че­ло­ве­че­ском об­ли­ке. При­нять Ии­су­са Хри­ста мог бы толь­ко мир пре­об­ра­жён­ный, рай­ский, а не зем­ной. От­сю­да сле­ду­ет, что Хри­стос во­пло­тил­ся, что­бы под­верг­нуть­ся Рас­пя­тию ми­ром во имя его спа­се­ния. Для пре­об­ра­же­ния пад­ше­го человечества бы­ло не­об­хо­ди­мо Бо­го­во­пло­ще­ние – Бо­го­рас­пя­тие – Бо­го­вос­кре­се­ние.

Зна­чит, ес­ли бы не Иу­да, то кто-то дру­гой реа­ли­зо­вал бы от­но­ше­ние ми­ра се­го к Спа­си­те­лю и при­нял бы на се­бя по­зор гре­хов­но­го че­ло­ве­че­ст­ва. Иу­да оли­це­тво­ря­ет во­лю вет­хо­го че­ло­ве­че­ст­ва в том со­стоя­нии, в ко­то­ром оно пре­бы­ва­ло до Воскресения. Не сво­бод­ный вы­бор но­во­го, но за­кон­ни­че­ское ут­вер­жде­ние ста­ро­го. Мир не при­нял Хри­ста, ибо не мог и не был спо­со­бен на это до пре­об­ра­же­ния Кре­ст­ной Жерт­вой.

Все апо­сто­лы спол­на по­зна­ли Бо­же­ст­вен­ность Хри­ста толь­ко по­сле Вос­кре­се­ния и Пя­ти­де­сят­ни­цы – по­сле не­по­сред­ст­вен­но­го нис­хо­ж­де­ния на них бла­го­да­ти Рас­пя­то­го и Вос­крес­ше­го Бо­га. Ста­рое долж­но бы­ло явить се­бя пе­ред ли­цом но­во­го, об­на­жить свою сущ­ность, и то­гда са­мо­рас­пя­тие Но­во­го Бы­тия пре­об­ра­жа­ет ста­рое по об­ра­зу Но­во­го. В Иу­де со­сре­до­то­чи­лось от­но­ше­ние вет­хо­го че­ло­ве­че­ст­ва к во­пло­ще­нию Бо­га в че­ло­ве­ке.


Поцелуй Иуды, Чимабуэ, конец XIII века.

Ос­таль­ные апо­сто­лы в тот мо­мент бы­ли бо­лее на­ив­ны, не­вин­ны и этим бо­лее за­щи­ще­ны. Они вос­тор­жен­но ве­ри­ли, пе­рио­ди­че­ски от­па­да­ли и да­же пре­да­ва­ли, за­тем вновь вве­ря­лись Хри­сту, не имея сил про­ник­нуть­ся та­ин­ст­вом Гол­го­фы. Иу­да в оп­ре­де­лён­ном смыс­ле ока­зал­ся взрос­лее ос­таль­ных апо­сто­лов. Он ра­нее дру­гих осоз­на­вал и про­ду­мы­вал тра­ги­че­ские во­про­сы, воз­ни­каю­щие при столк­но­ве­нии не­от­мир­но­го Бла­го­вес­тия с падшим ми­ром. Ис­ти­на, от­крыв­шая­ся ему, ис­пе­пе­ляю­ща, убий­ст­вен­на для не преображенной тва­ри. И ес­ли бы кто-ни­будь пе­ре­жил до кон­ца ду­шев­ную му­ку Иу­ды, то был бы вы­ну­ж­ден прой­ти его путь.

В Иу­де со­вер­ши­лось дея­ние не­про­свет­лён­ной и непреображенной тва­ри. Это са­мое боль­шое, на что спо­со­бен вет­хий че­ло­век. Со ста­ро­за­вет­ной по­зи­ции этот по­сту­пок за­ко­но­ме­рен, но с точ­ки зре­ния но­во­за­вет­ной ис­ти­ны он яв­ля­ет­ся гре­хов­ным. Но­во­за­вет­но­му идеа­лу со­от­вет­ст­ву­ет са­мо­рас­пя­тие че­ло­ве­ка и че­ло­ве­че­ст­ва ра­ди Хри­ста. Но до Хри­ста и без Хри­ста Рас­пя­то­го мир на это не спо­со­бен.

Мы зна­ем, что Все­ми­ло­сти­вый Лю­бя­щий Гос­подь про­стит и пре­дав­ше­го Его, как про­щал мно­го­крат­но дру­гих апо­сто­лов, от­сту­паю­щих от Не­го, как про­ща­ет всех греш­ных. Но ес­ли Сам Хри­стос про­ща­ет, то по­че­му мы дер­за­ем не про­стить?

Мы при­зва­ны к глу­бо­чай­ше­му по­ни­ма­нию ве­щей, да­ро­ван­но­му все­про­ще­ни­ем и са­мо­рас­кая­ни­ем. Ибо про­ще­ние и рас­кая­ние пред­по­сыл­ки ис­тин­но­го по­ни­ма­ния; про­ще­ние Иу­ды за его грех и рас­кая­ние в на­шем гре­хе пре­да­тель­ст­ва Хри­ста. И бла­го­дар­ность Иу­де за то, что он от­час­ти взял на се­бя и наш грех, что не от­ме­ня­ет осу­ж­де­ния са­мо­го гре­ха Иу­ды. Ка­ж­дый из нас, встре­тив Хри­ста до Его Вос­кре­се­ния, – пре­дал бы Его, в луч­шем слу­чае, как Пётр, по боль­шей же час­ти – как Иу­да.

Мы не зна­ем мо­ти­вов по­ступ­ка Иу­ды, но мо­жно пред­ста­вить, ка­кие ду­шев­ные му­ки ис­пы­тал один из луч­ших и близ­ких Бо­гу че­ло­век, ко­то­рый на­чал по­ни­мать то, что ещё бы­ло скры­то для ос­таль­ных: что нуж­но со­вер­шить, что­бы предначертан­ное бы­ло сде­ла­но, что­бы свер­шае­мое – со­вер­ши­лось. Не­до­по­ни­мая мно­гое, Иу­да по­ни­мал что-то бо­лее ос­таль­ных. При этом он мог не осоз­на­вать впол­не своё по­ни­ма­ние или жи­тей­ски объ­яс­нять его по-дру­го­му. По от­но­ше­нию к дру­гим он мно­гое пред­став­лял яс­нее, за­да­вал се­бе во­про­сы, ко­то­рые ос­таль­ным в го­ло­ву не при­хо­ди­ли, и му­чи­тель­но ис­кал на них от­ве­ты. Стре­мил­ся до­ду­мать до кон­ца то, что у ос­таль­ных при­сут­ст­во­ва­ло в фор­ме смут­но­го ду­шев­но­го бес­по­кой­ст­ва, яв­но от­го­няе­мо­го. Мно­гое из то­го, что ше­ве­ли­лось в его ду­ше, он не был спо­со­бен осоз­нать впол­не. Его вет­хий ум не был спо­со­бен вме­стить всю гран­ди­оз­ность над­ви­гаю­ще­го­ся со­бы­тия. И ду­ша его не вме­сти­ла и надорвалась. Он дей­ст­во­вал, сле­дуя глу­бин­но­му вле­че­нию, вы­ра­жаю­ще­му не­осоз­на­вае­мый смысл со­бы­тия, мас­шта­бы ко­то­ро­го мож­но ме­рить толь­ко веч­ным. 


Николай Ге. “Совесть. Иуда”, 1891 год.

Мож­но при этом пред­ста­вить пси­хо­ло­ги­че­ский уро­вень са­мо­осоз­на­ния Иу­ды – ти­пич­но­го вет­хо­го че­ло­ве­ка – при столк­но­ве­нии с Но­вым Бы­ти­ем. Он ждал Вет­хо­за­вет­но­го Мес­сию и при­знал Его в Хри­сте. Мес­сия дол­жен был, по про­ро­че­ст­вам Ста­ро­го За­ве­та, явить­ся как Царь Из­раи­лев, ус­та­но­вить кров­ную ро­до­вую прав­ду. Иу­деи на­дея­лись, что Он вос­ста­но­вит спра­вед­ли­вость За­ко­на, ут­вер­дит ве­ли­чие Из­раи­ля и на­род иу­дей­ский зай­мёт по­до­баю­щее ему ис­то­ри­че­ское ме­сто: из го­ни­мо­го ста­нет вла­сте­ли­ном. Вра­ги и при­тес­ни­те­ли Из­раи­ля долж­ны быть на­ка­за­ны со всей стро­го­стью За­ко­на: «…око за око, зуб за зуб…» (Лев. 24, 20).

Но Хри­стос не толь­ко не со­от­вет­ст­ву­ет чае­мо­му иу­дей­ской ре­ли­ги­оз­но­стью идеа­лу, но во мно­гом пря­мо про­ти­во­по­ло­жен ему. Мес­сия – в об­ли­ке низ­ших ми­ра се­го?! Он от­ка­зы­ва­ет­ся от цар­ско­го дос­то­ин­ст­ва и по­чес­тей, не тво­рит чу­дес для до­ка­за­тель­ст­ва сво­его мо­гу­ще­ст­ва («…не ис­ку­шай Гос­по­да Бо­га твое­го» – Мф. 4, 7), а толь­ко «по ве­ре ва­шей да бу­дет вам» (Мф. 9, 29)! Он учит, что «бу­дут пер­вые по­след­ни­ми, и по­след­ние пер­вы­ми» (Мф. 19, 30), и «воз­лю­би ближ­не­го твое­го…» (Мф. 22, 39.), «лю­би­те вра­гов ва­ших…» (Мф. 5, 44), «уда­рив­ше­му те­бя по ще­ке под­ставь и дру­гую…» (Лк. 6, 29). Та­кое не­со­от­вет­ст­вие мно­го­ве­ко­вым ожи­да­ни­ям не­из­беж­но долж­но бы­ло вы­звать раз­оча­ро­ва­ние у правоверного иу­дея.

По­ни­мал ли Иу­да, что пре­дал Бо­га? С позиций ста­ро­за­вет­ных Иу­да был прав. До Вос­кре­се­ния Бо­го­че­ло­ве­ка в ми­ре ещё не бы­ло яв­ле­но во всей пол­но­те но­вое Бла­го­вес­тие. Иу­да не был спо­со­бен по­нять, что он пре­дал Бо­га. К то­му мо­мен­ту ни­кто из апо­сто­лов и не от­но­сил­ся к Ии­су­су Хри­сту как к Бо­гу, спо­соб­но­му взой­ти на Крест и вос­крес­нуть, смер­тию смерть по­прав. Иу­да сде­лал то, что сде­лал, по­то­му что был бо­лее ре­ли­гио­зен, чем его ок­ру­жав­шие, но вет­хой ре­ли­ги­оз­но­стью. Но­вая же ещё не бы­ла яв­ле­на.

В ду­ше Иу­ды про­изош­ла встре­ча вет­хо­го че­ло­ве­че­ст­ва с Бла­го­вес­ти­ем Бо­га и ре­ак­ция вет­хой че­ло­ве­че­ской при­ро­ды на опа­ляю­щую весть о Рас­пя­тии и Вос­кре­се­нии Бо­га. Хри­стос ви­дел пре­до­пре­де­лён­ность внут­рен­не­го вы­бо­ра Иу­ды и то, что в нём реа­ли­зу­ет­ся, по­че­му Гос­подь и не пре­дос­те­рёг Сво­его Апо­сто­ла. По­ве­сил­ся же Иу­да по­то­му, что его ду­ша не смог­ла вместить и вы­дер­жать со­де­ян­ное на фо­не при­от­кры­ваю­щей­ся ему ис­ти­ны о Бо­го­яв­ле­нии.

Индивидуальные психологические пе­ре­жи­ва­ния Иуды являли глу­бин­ную тра­ге­дию встре­чи ста­ро­го и Но­во­го Бы­тия. Че­рез Иу­ду вер­ши­лось все­лен­ское со­бы­тие, хо­тя он не соз­на­вал это­го, как не мог по­ни­мать спол­на все­го про­ис­хо­дя­ще­го и как, на­вер­ное, не по­ни­мал впол­не и свои по­ступ­ки. Ибо веч­ная че­ло­ве­че­ская ду­ша не вме­ща­ет­ся в зем­ной ра­зум. И соз­на­ние на­ше есть толь­ко мир­ская плён­ка над безд­ной ду­шев­ных мук и пре­вра­ще­ний, со­вер­шаю­щих­ся в го­ри­зон­те веч­но­сти. Мы про­ду­мы­ва­ем на­ши мо­ти­вы и пы­та­ем­ся осоз­нать свои по­ступ­ки, и на­ше зна­ние пред­став­ля­ет­ся нам впол­не аде­к­ват­ным. Иной раз так оно и мо­жет быть. Но по боль­шей час­ти, осо­бен­но в ре­шаю­щих и гло­баль­ных со­бы­ти­ях, мы не ве­да­ем, что тво­рим. Ибо на­ше­го ра­зу­ма не хва­та­ет, что­бы обо­зреть бес­пре­дель­ное со­дер­жа­ние ду­ши, ко­то­рым мы вла­де­ем, и ос­ве­тить ис­точ­ни­ки тех мо­ти­вов, ко­то­ры­ми мы ру­ко­во­дству­ем­ся в пла­не веч­но­сти. Ве­дёт нас без­ус­лов­ное по­ве­ле­ние ве­ры, соз­на­ние толь­ко фраг­мен­тар­но от­ра­жа­ет это це­ло­ст­ное дви­же­ние ду­ха.


Георгиос Кордис. Греция.

Ду­ша Иу­ды ока­за­лась в эпи­цен­тре со­бы­тия все­че­ло­ве­че­ско­го. И по­то­му жи­тей­ские мо­ти­вы, ко­то­ры­ми, как мог­ло ему ка­зать­ся, он ру­ко­во­дство­вал­ся, и осоз­на­ние им про­ис­хо­дя­ще­го, как по­верх­но­ст­ная час­тич­ность, при­кры­ва­ют тай­ну. Путь к смыс­лу её ле­жит че­рез вхо­ж­де­ние в транс­ду­хов­ное (ду­хов­ность за пре­де­ла­ми ми­ра се­го), в глу­би­ну лич­но­го бы­тия, ко­то­рая вы­во­дит в со­бор­ную веч­ность лич­ных душ. И толь­ко от­ту­да, из на­ше­го не­бес­но­го ло­на, мо­жет за­си­ять луч, ос­ве­щаю­щий скры­тый смысл со­бы­тий.

Но мы за­бы­ва­ем, что луч этот – в нас и сре­ди нас: «В Нём бы­ла жизнь, и жизнь бы­ла свет че­ло­ве­ков. И свет во тьме све­тит, и тьма не объ­я­ла Его» (Ин. 1, 4-5). Лу­че­зар­ный об­лик Во­че­ло­ве­чив­ше­го­ся Бо­га, Его жизнь и уче­ние, смысл Его пре­бы­ва­ния в ми­ре и яв­ля­ет­ся тем све­том, ко­то­рый на зем­ле вскры­ва­ет не­бес­ные смыс­лы. Не­об­хо­ди­мо оце­ни­вать по­ве­де­ние всех но­во­за­вет­ных пер­со­на­жей, в том чис­ле Иу­ды, че­рез стра­да­ние и ми­ло­сер­дие Рас­пя­то­го и Вос­крес­ше­го на­ше­го Спа­си­те­ля.

Виктор АКСЮЧИЦ

.

1 комментарий:

  1. Скажите, правильно ли я понимаю, что, таким образом, Иуда не виноват в том, что сделал? Не Иуда как образ чего-то, а Иуда, как человек? Не получается ли тогда, что вот такой у нас Бог, что обрек Иуду (или кого-то другого, не попадись Ему Иуда) на участь ненавистного предателя? Где же любовь Божия? Как можно одновременно любить человека и такое ему преопределить?! И где же свобода Иуды? Ее, получается и нет вовсе - одна кажимость... Нет, не в такого Бога я верю.

    ОтветитьУдалить