ХРИСТИАНСКИЙ ПЕРСОНАЛИЗМ. Субстанция и мо­ду­сы лич­но­ст­но­го бы­тия. Ч. 2

Воплощённость 

В русском языке слово «плоть» имеет два смысла. В словаре Даля плотью называется тело животного и человека, всё вещество, из коего состоит животное тело. Плоть сама по себе не является злым началом. Плоть сотворена Богом, была воспринята Сыном Божиим - Бог воплотился в человеке, преображается Духом Божиим. И потому апостол Павел призывал, чтобы «никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её, как и Господь Церковь» (Еф. 5,29). «Природа умная и бессмертная сокрыта в тленном теле нашем для того, чтобы в нём и через него обнаруживать свои действия» (преп. Антоний Великий). Вечный личный дух созданием своим призван к воплощению – принятию и несению плоти. Богоуподобление – принятие плоти, поэтому вне плоти нет личности. И отсюда человек более бытиен, нежели бесплотный и безгрешный ангел.

Но плоть – и источник греха. «Плотью» также называются все животные страсти и влечения человека, вожделения и похоти пяти чувств, телесные услады: «дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, (соблазны),ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное… Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5,19-22). Только дух – безгрешен и не может породить зло. Но разрыв с плотью ради ухода в чистую духовность признан Церковью как манихейская ересь. Это измена собственно человеческому назначению, а значит и великий грех против плоти и духа.

Каждая душа призвана к погружению в мировую плоть, открытость к материи и принятие плоти являются необходимым условием исполнения человеческого назначения. Притяжение плоти само по себе не является ни добром, ни злом. Оно служит добру, когда вливается в преобразовательный импульс. Души призваны не погрязнуть в материальности, а войти в неё для создания риз плоти, одухотворения и преображения материи. Человек обязан нести плоть и преображать плоть, выделить из хаоса свою плоть и запечатлеть в ней свой образ. Тленное тело – храм вечной души. Поэтому человек должен любить, охранять и беречь свою плоть, как земной дом души. Когда же душа в плену плоти забывает о творческом призвании – плоть превращается в орудие зла.

Свобода 

«Гос­подь есть Дух, а где Дух Гос­по­день, там сво­бо­да» (2 Кор. 3,17), и пер­вое име­но­ва­ние лич­но­сти – это сво­бо­да. Лич­ность не­от­де­ли­ма от сво­бо­ды, но не то­ж­де­ст­вен­на ей, лич­ность есть субъ­ект сво­бо­ды, ис­точ­ник сво­бо­ды, сво­бо­да яв­ля­ет­ся в мир че­рез лич­ность. Лич­ность со­еди­ня­ет в се­бе свое­об­ра­зие за­мыс­ла Бо­га о кон­крет­ном че­ло­ве­ке и его на­зна­че­нии и вме­сте с тем от­вет веч­ной ду­ши, по­мы­сел че­ло­ве­ка о са­мом се­бе. Тво­рец вос­хо­тел, что­бы че­ло­век сво­бод­но соз­дал сам се­бя и сво­бод­но при­шёл к еди­не­нию с Бо­гом. Че­ло­век и бу­дет та­ко­вым, ка­ким он се­бя соз­да­ёт. Лич­ность – на­ча­ло са­мо­оп­ре­де­ляю­щее­ся, са­мо­со­зи­даю­щее. Она са­ма в се­бе несёт ис­точ­ник всех сво­их дей­ст­вий. В этом её об­раз и по­до­бие Твор­ца. Лич­ность – за­дан­ность, не ста­ти­че­ское бы­тие, а ди­на­ми­че­ское не­пре­рыв­ное са­мо­по­ла­га­ние. Что­бы быть лич­но­стью, не­об­хо­ди­мо ею ста­но­вить­ся. Сво­бо­да – он­то­ло­ги­че­ское ос­но­ва­ние, ме­та­фи­зи­че­ский центр лич­но­сти. У от­цов и учи­те­лей Церк­ви лич­ность есть сво­бо­да по от­но­ше­нию к при­ро­де. Свой­ст­во, при­над­ле­жа­щее при­ро­де, мо­жет быть при­су­ще лич­но­сти, но не оп­ре­де­ля­ет её.

Лич­ностное «Я» вы­зы­ва­ет са­мо се­бя к бы­тию и не оп­ре­де­ля­ет­ся ни­чем иным, кро­ме са­мо­го се­бя. Суб­стан­ци­аль­на в этом ми­ре толь­ко лич­ность, ибо только личность самополагаема. Фих­те на­столь­ко был за­ча­ро­ван от­крыв­шей­ся ис­ти­ной о том, что ми­ро­зда­ние яв­ля­ет­ся про­дук­том дея­тель­но­сти «Я», что про­гля­дел суб­стан­ци­аль­ность это­го «Я», ко­то­рая толь­ко в лич­но­сти. Ми­ро­вое «Я» и есть «Я» лич­но­сти – Лич­но­сти Бо­же­ст­вен­ной и лич­но­сти че­ло­ве­че­ской. Вне лич­но­сти во­об­ще нет и не мо­жет быть «Я», ибо «Я» и есть са­мо­на­зы­ва­ние лич­но­сти – «Я» о се­бе мо­жет ска­зать толь­ко лич­ность. Ос­но­вы ми­ро­зда­ния не мо­ни­стич­ны и не плю­ра­ли­стич­ны, мир соз­да­ет­ся пер­со­на­ли­сти­че­ским на­ча­лом.

Та­ким об­ра­зом, толь­ко лич­ность сво­бод­на как Бог и от­ве­ча­ет за всё в бы­тии, как со­тво­рец Бо­гу и со­рат­ник в ми­ро­вом тво­ре­нии. В ми­ре толь­ко лич­ность спо­соб­на к твор­че­ст­ву – соз­да­нию из не­бы­тия в бы­тие. Она соз­да­на для твор­че­ст­ва и при­зва­на к твор­че­ст­ву. Твор­че­ст­во есть аде­к­ват­ное со­стоя­ние лич­но­сти.

Сознание и совесть 

Че­ло­ве­ка от­ли­ча­ет от всех дру­гих су­ществ соз­на­ние как осоз­на­ние са­мо­го се­бя – ин­ди­ви­ду­аль­но и об­ще­че­ло­веч­но, как ос­мыс­ле­ние сво­ей все­лен­ской твор­че­ской мис­сии, сво­бо­ды и от­вет­ст­вен­но­сти, сво­ей ис­то­рич­но­сти, смерт­но­сти в ми­ре сем и пер­спек­тив веч­но­сти. Фрагментарное и смут­ное зем­ное соз­на­ние уко­ре­не­но в транс­соз­на­тель­ном – в осоз­на­нии веч­ной ду­шой пе­ред пре­сто­лом Гос­под­ним сво­его на­зна­че­ния. Высшая форма сознания, в наибольшей степени связанная с транссознательным и вместе с тем ориентированная на преображение, просветление плоти, – это ум как созерцание первообразов, семенных логосов бытия.

Отсюда традиция умной молитвы, умного делания в исихазме: «Исихия есть обращение и собирание ума в себе… обращение к уму всех душевных сил и действие их по уму и по Богу… И когда ум, истребив всякую живущую в нём страсть, доставит душе бесчувственность, и не только сам себя, но и другие душевные силы целиком обратит к себе, и всё чужое, что до того отпечатлелось в нём дурного, он отстранит прочь. Сам же он, возвысившись до духовных и умопостигаемых видений, благочестиво и благоговейно отстраняется от всего, и предстоит перед Богом немым и безгласным. Тогда в нём откроется логос, смысл вещественного начала, и в нём образовывается небесный образ, выше всякого бесстрашия, не нарушаемый никакой со вне приходящей страстью, и по благодати целиком обращённый к лучшему. Наделённый этими дарами, ум передаёт знаки божественной красоты и соединённому с ним телу» (св. Григорий Палама).

Сознание, оторвавшееся от духовных корней – секулярный, самозацикленный рассудок, рацио – это разложенное сознание, умственная развращённость, шизофреническая расколотость сознания, маниакальность отдельных его сфер, истерическая прилипчивость к частностям, сон разума.

От­ли­ча­ет лич­ность и нрав­ст­вен­ная вме­няе­мость – спо­соб­ность раз­ли­чать цен­но­ст­ное от це­ле­со­об­раз­но­го, по­лез­но­го, при­ят­но­го. Но эти­че­ская цен­ность лич­но­сти состоит пре­ж­де всего в со­хра­не­нии вер­но­сти сво­ему не­бес­но­му на­зна­че­нию, са­мой се­бе в бо­го­упо­доб­ле­нии. Доб­ро­де­тель и есть осу­ще­ст­в­ле­ние это­го це­ле­по­ла­га­ния – твор­че­ско­го са­мо­осу­ще­ст­в­ле­ния в Бо­ге. Совесть – это голос Божий в душе человека, со-весть – весть Творца человеку – малому творцу о праведности творения Божия.

Любовь 

По­доб­но то­му, как «Бог есть лю­бовь» (1 Ин. 4,8), и лич­ность есть лю­бовь. Про­об­ра­зом ми­ро­вой люб­ви яв­ля­ет­ся от­но­ше­ние ипо­ста­сей Бо­жи­их в Святой Трои­це. Не­по­сред­ст­вен­ным ис­точ­ни­ком люб­ви, как выс­ше­го Бо­же­ст­вен­но­го от­но­ше­ния и со­еди­не­ния, яв­ля­ет­ся Ипо­стась Ду­ха Свя­то­го. Си­ла ду­ха есть си­ла люб­ви, про­ис­те­каю­щая от ли­чно­сти. «Лю­бовь от Бо­га» (1 Ин. 4,7), и в мир лю­бовь при­хо­дит че­рез бо­же­ст­вен­ное в лич­но­сти. Толь­ко лич­ность спо­соб­на лю­бить – це­нить ко­го-то бо­лее се­бя. Вер­ши­на люб­ви в ми­ре, лю­бовь са­ма по се­бе есть выс­шее ду­хов­ное тя­го­те­ние лич­но­сти к лич­но­сти, есть выс­шая связь лич­но­стей: Лич­но­сти Бо­га и лич­но­сти че­ло­ве­ка, лич­но­стей че­ло­ве­че­ских ме­ж­ду со­бой. Ес­ли свободный дух – суб­стан­ция лич­но­сти, то лю­бовь яв­ля­ет­ся пер­вей­шим и важ­ней­шим мо­ду­сом этой суб­стан­ции.

Лю­бовь есть сво­бод­ное со­еди­не­ние сво­бод­ных личностей, соз­даю­щих по об­ра­зу Святой Трои­цы но­вое един­ст­во, но не те­ряю­щих при этом соб­ст­вен­ной сущ­но­сти, сво­ей ипо­стас­но­сти, пер­со­наль­но­сти. Со­еди­няя, лю­бовь воз­вы­ша­ет ка­ж­дую лич­ность в соб­ст­вен­ном дос­то­ин­ст­ве. Лич­ность, как субъ­ект люб­ви, ода­ря­ет лю­бо­вью всё су­щее. Лич­ность при­зва­на пре­об­ра­зить бы­тие в при­ми­ре­нии все­го в люб­ви. Он­то­ло­ги­че­ский ста­тус люб­ви лич­но­сти рас­кры­ва­ет апо­стол Па­вел в из­вест­ном «Гим­не люб­ви»: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13). Апо­стол го­во­рит не о без­лич­ной и сле­пой си­ле люб­ви, а о люб­ви лич­ной, пер­со­на­ли­сти­че­ской, по­это­му он по­ве­ст­ву­ет о люб­ви от пер­во­го ли­ца.