ХРИСТИАНСКИЙ ПЕРСОНАЛИЗМ 5. Апофатическая глубина духа

Лич­ность, как веч­ный об­раз и по­до­бие Бо­жие в че­ло­ве­ке – не­унич­то­жи­ма. Но без твор­че­ско­го са­мо­по­ла­га­ния лич­но­ст­ное на­ча­ло свёр­ты­ва­ет­ся до се­мен­ной по­тен­ции и вы­па­да­ет из су­ще­го. При этом за­лог её бы­тия, как веч­но­су­щая ис­кра Бо­жия, со­хра­ня­ет­ся в веч­но­сти, но не при­ни­ма­ет уча­стия в пре­об­ра­же­нии бы­тия, – это форма адского прозябания. В свою очередь, в мире сем че­ло­век, не бо­рю­щий­ся с не­бы­ти­ем, не вос­хо­дя­щий ду­хов­но и не пре­об­ра­жаю­щий се­бя – пе­ре­ста­ет быть лич­но­стью. Но спо­соб­на ли ду­ша по соб­ст­вен­ной злой во­ле унич­то­жить се­бя и без­воз­врат­но уй­ти в не­бы­тие? Че­ло­век мо­жет от­ка­зать­ся от твор­че­ской сво­бо­ды, яв­ляю­щей­ся он­то­ло­ги­че­ским ос­но­ва­ни­ем лич­но­сти, пре­дать Бо­гом дан­ное на­зна­че­ние. Но че­ло­век не спо­со­бен раз­ру­шить то, что соз­да­но Са­мим Твор­цом, – веч­ную ду­шу. Уход в не­бы­тие яв­ля­ет­ся смер­тью для во­пло­щён­но­го бы­тия, в веч­но­сти же со­хра­ня­ет­ся ос­но­ва лич­но­сти – веч­ная ду­ша. По­это­му в па­де­нии, в гре­хе, во зле и в смер­ти, как тор­же­ст­ве зла, че­ло­век со­хра­ня­ет воз­мож­ность вос­ста­нов­ле­ния раз­ру­шен­но­го, воз­вра­ще­ния лич­но­ст­но­го дос­то­ин­ст­ва и даль­ней­ше­го пре­об­ра­же­ния. Залог воскресения – нерастворимый, неуничтожимый фундамент личности – вечное, духовное, апофатическое в ней.

Ду­хов­ное са­мо­уг­луб­ле­ние со­сре­до­то­чи­ва­ет на апо­фа­ти­че­ском цен­тре ду­ши, свя­зы­вает лич­ность с веч­но­стью и Бо­гом. Это по­гру­же­ние в транс­субъ­ек­тив­ное. Внут­рен­нее «хо­ж­де­ние за-пре­де­лы» – транс­цен­ди­ро­ва­ние – тре­бу­ет ду­хов­но­го на­пря­же­ния и сосре­до­то­че­ния, оно дос­ти­га­ет­ся в со­стоя­ни­ях уг­луб­лен­ной мо­лит­вы, ду­хов­ной ас­ке­зы, мис­ти­че­ско­го оза­ре­ния, твор­че­ско­го экс­та­за, все­по­гло­щаю­щей люб­ви. При этом взор «Я» лич­но­сти уг­луб­ля­ет­ся в соб­ст­вен­ные ду­хов­ные не­дра. Дух лич­но­сти воз­вы­ша­ет­ся над мир­ским, ос­тав­ляя и то, что име­ет выс­шую цен­ность для ми­ра се­го, от­вле­ка­ясь, от­клю­ча­ясь от все­го не­зыб­ле­мо­го и ав­то­ри­тет­но­го в нём. На вы­со­чай­ших сту­пе­нях ду­хов­но­го вос­хо­ж­де­ния-са­мо­уг­луб­ле­ния от­кры­ва­ет­ся, что все на­ши пред­став­ле­ния о веч­но­сти и о Бо­ге – че­ло­ве­че­ские име­на Бо­же­ст­ва. Ос­тав­ляя и их, что­бы не со­тво­рить се­бе ку­ми­ров, ду­ша вхо­дит в со­стоя­ние бо­же­ст­вен­ной пус­то­ты, бо­же­ст­вен­но­го мра­ка и мол­ча­ния. Ду­хов­ный экс­таз (по-гре­че­ски – вос­хи­ще­ние, воз­вы­ше­ние, вы­ход за соб­ст­вен­ные пре­де­лы) вы­во­дит ду­шу из мир­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния. Ду­ша – са­ма в се­бе, и в то же вре­мя ока­зы­ва­ет­ся в ло­не веч­но­сти, по­зна­ет Бо­га и единится с Ним. В не­драх Бо­жи­их от­кры­ва­ет­ся Его подлинное бытие, в срав­не­нии с ко­то­рым всё из­вест­ное до сих пор ока­зы­ва­ет­ся час­тич­ным. Это за­пре­дель­ный диа­лог ду­ши с Бо­гом, в ко­то­ром ду­ша мол­чит для жиз­ни в ми­ру – апо­фа­ти­че­ское мол­ча­ние ду­ха.

«Несомненно, что во всех человеческих существах глубже всякого определённого чувства, представления и воли лежит непосредственное ощущение абсолютной действительности, в котором действие абсолютного непосредственно нами воспринимается, в котором мы, так сказать, соприкасаемся с Самосущим» (Вл.С. Соловьев).

Учение о восхождении духа и синергии – взаимодействия божественной благодати и свободы человека в деле спасения – разработано Григорием Паламой. Энергии личности с помощью благодати Божией могут достигнуть состояния «сонаправленности» Божественным энергиям (как движению и проявлению во вне самого Бога), – по подобию Богочеловека. При этом Божественная Сущность принципиально непознаваема и не достижима.

В ру­ках Бо­жи­их и пе­ред пре­сто­лом Бо­жи­им веч­ный лич­ный дух со­вер­ша­ет ре­шаю­щие ак­ты са­мо­по­ла­га­ния. Ду­ша ощу­ща­ет зов к зем­но­му по­при­щу. Ме­та­фи­зи­че­ский центр лич­но­сти возвращается из ду­хов­ной за­пре­дель­но­сти в мир сей. Ду­ша, на­пол­нен­ная но­вым, не вмещающимся в мир­ские фор­мы опы­том, со­вер­ша­ет об­рат­ный путь – путь по­ло­жи­тель­но­го – ка­та­фа­ти­че­ско­го са­мо­оп­ре­де­ле­ния. Это уже обновлённая, пре­об­ра­жён­ная ду­ша, и по­это­му человек ви­дит мир дру­ги­ми гла­за­ми. Тай­ны ве­щей пред­став­ля­ют­ся рас­кры­ты­ми, и про­ис­хо­дит их но­вое твор­че­ское име­но­ва­ние.

Апо­фа­ти­че­ский ду­хов­ный путь ведёт к мис­ти­че­ско­му вос­со­еди­не­нию с Твор­цом, ка­та­фа­ти­че­ский же – к при­ня­тию бре­ме­ни лич­но­го со­твор­че­ст­ва Бо­гу. Эти ли­нии ду­хов­но­го на­зна­че­ния и судь­бы лич­но­сти скла­ды­ва­ют­ся в крест лич­но­ст­но­го бы­тия, в раз­ные со­стоя­ния и раз­лич­ные эта­пы фор­ми­ро­ва­ния-преображения еди­ной ду­ши. Про­цес­сы эти в боль­шин­ст­ве своём не дол­го­вре­мен­ны, со­кры­ты не толь­ко для внеш­не­го взо­ра, но и для обы­ден­но­го соз­на­ния то­го, кто их пе­ре­жи­ва­ет.

Таким образом, в апофатической искорке Божией человек связан с идеей себя в Боге. Это – апофаза в человеке, глубинное его бытие, неисчерпаемый источник всех его состояний, область творческой свободы, его первообраз. Это трансцендентное в имманентном, ибо трансцендентное открывается человеку через имманентный духовный опыт: «Трансцендентное приходит к человеку не извне, а изнутри, из глубины, Бог более глубже внутри меня, чем я сам» (Н.А. Бердяев). Вечное в душе человека трансцендирует все его возможности и состояния. В вечном личность выбирает, но в этом мире она воплощает свой выбор. Каждое мгновение человеческой судьбы предстоит перед судом вечности. Духовное бытие человека и мирское его существование укоренены в глубине его личности, в апофазе, в вечном в нём. Так взаимопроникаются три уровня бытия человека: апофатический, духовный, мирской.