Богоборчество ленинизма

При всём разнообразии трактовок тема «Ле­нин и ре­ли­гия» рассматривалась слиш­ком уз­ко. Способствовала этому и деятельность самого Ле­нина, который призывал бо­роть­ся с ре­ли­ги­ей как с иде­о­ло­ги­ей пра­вя­щих клас­сов, одур­ма­ни­ва­ю­щей и за­ка­ба­ля­ю­щей про­стой на­род, для че­го не­об­хо­ди­мо из­ме­нить со­ци­аль­ные ус­ло­вия, из­да­вать ан­ти­ре­ли­ги­оз­ную ли­те­ра­ту­ру и вес­ти ате­ис­ти­чес­кую про­па­ган­ду. Но ис­тин­ное от­но­ше­ние Ле­ни­на к ре­ли­г­ии не покры­ва­лось вполне его кри­ти­кой ре­ли­ги­оз­ной иде­о­ло­гии. Ленинский фа­на­ти­чес­кий ате­изм, ярост­ную борь­бу с ре­ли­ги­ей не­воз­мож­но свес­ти к борь­бе с тем со­ци­аль­ным вре­дом, ко­то­рый, как счи­та­ет­ся в марк­сиз­ме, при­но­сит оши­боч­ная, но ис­то­ри­чес­ки обус­лов­лен­ная форма иде­о­ло­гии – религия. Надо сразу сказать: Ле­нин бо­ролся не с ре­ли­ги­ей, а с Бо­гом, су­щест­во­ва­ние Ко­то­ро­го ярост­но от­ри­цал.

Что­бы кос­нуть­ся тай­ны от­но­ше­ния Ле­ни­на к ре­ли­гии, не­об­хо­ди­мо вспом­нить ге­ни­аль­но­го про­вид­ца До­сто­евс­ко­го, ко­то­рый су­мел вскрыть бо­го­бор­чес­кую ин­тен­цию в ев­ро­пей­ской куль­туре. Как ху­дож­ник, До­сто­евс­кий не фор­му­ли­ро­­вал свои пред­став­ле­ния в за­кон­чен­ных по­ня­ти­ях, но в «фи­ло­со­фии в об­ра­зах» он пре­дель­но то­чен. До­сто­евс­кий бо­рет­ся с ма­те­ри­а­лис­ти­чес­ки­ми взгля­да­ми сво­их оп­по­нен­тов, но при этом не счи­та­ет их со­бствен­но ма­те­ри­а­лис­та­ми. Соз­на­ние ате­ис­тов – пер­со­на­жей его ро­ма­нов – двой­ствен­но: они нуж­да­ют­ся в Бо­ге, что­бы Его от­ри­цать.

Подобное можно увидеть в по­ве­де­нии Ле­ни­на. В пятом классе гимназии он бросил крест в мусор. Всякая мысль о религии вызывает у него патологическую ненависть. Читая Гегеля, он заполняет поля книги ругательствами: «Мерзко, вонюче», «Бога жалко! Сволочь идеалистическая!». О религиозности Достоевского: «морализирующая блевотина». В письме Горькому: «Всякий боженька есть труположство». Он не мог упо­ми­нать о ре­ли­гии без про­кля­тий, ибо одержим по­треб­ностью патологической ху­лы всего божественного: религия у него не ина­че как «по­пов­щи­на», «за­иг­ры­ва­ни­е с бо­жень­кой», «са­мая гнус­ная из ве­щей», «тру­по­ло­жест­во». Ибо «Всякая религиозная идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость… самая опасная мерзость, самая гнусная зараза». В под­хо­де к раз­лич­ным ис­то­ри­чес­ким яв­ле­ни­ям Ле­нин ще­го­лял тем, что вскры­вал во всём от­но­си­тель­ность и бо­рол­ся со вся­ки­ми предс­тав­ле­ни­я­ми об аб­со­лют­ном. В этом был стер­жень его борь­бы с ду­хов­нос­тью. Но ког­да де­ло до­хо­ди­ло до ре­ли­гии, Ле­нин от­сту­пал да­же от «бесп­рист­раст­ной» марк­сист­ской ме­то­до­ло­гии и впа­дал в не­ис­то­вство и бес­но­ва­ние. За этим кро­ет­ся ощу­ще­ние ре­ли­ги­оз­ной ре­аль­нос­ти как аб­со­лют­но­го вра­га. Здесь тер­пе­ния Ле­ни­на не хва­та­ло да­же на то, что­бы хо­тя бы для ви­да пред­ста­вить ре­ли­гию как неч­то ис­то­ри­чес­ки обус­лов­лен­ное и пре­хо­дя­щее.

Ле­нин в ра­бо­те «Дет­ская бо­лезнь ле­виз­ны в ком­му­низ­ме» учил, что на ком­про­мисс нуж­но ид­ти вез­де и во всём, кро­ме ком­му­нис­ти­чес­ких целей. Он из­де­вал­ся над те­ми, кто не был спо­со­бен на это. Но сам Ле­нин ни­ког­да не до­пус­кал ком­про­мис­са с ре­ли­ги­ей, ему ни­ког­да не при­хо­ди­ло в го­ло­ву хит­рить с Бо­гом, с Цер­ко­вью, с ре­ли­ги­ей. Ста­лин, бу­ду­чи вер­ным ленинцем во всём дру­гом, всё же до­пус­кал во вре­мя вой­ны ис­поль­зо­ва­ние ре­ли­гии для сох­ра­не­ния влас­ти на пер­вом ком­му­нис­ти­чес­ком плац­дар­ме. Маркс, хо­тя и лю­бил го­во­рить вся­кие гнус­но­сти о ре­ли­гии, всё же де­лал по­пыт­ки ис­то­ри­чес­ко­го под­хо­да. Ле­нин же ска­ты­вал­ся да­же ни­же уров­ня марк­сиз­ма и был в вос­тор­ге от са­мых пош­лых ан­ти­ре­ли­ги­оз­ных бро­шю­рок и вуль­гар­ных кри­ти­ков ре­ли­гии, вро­де ядо­ви­то­го и ёр­ни­чес­ко­го Гел­ьве­ция.

Ненависть к Богу, соперничество с Творцом сформировались у Ленина в раннем детстве, она стала движущей силой всей его жизни и заставила избрать своей идеологией и религией коммунизм. Ле­нин ненавидел не толь­ко религиозные ре­аль­нос­ти, но и ре­ли­ги­оз­ные сим­во­лы. Он не мог вы­но­сить са­мо­го упо­ми­на­ния Бо­га. Нап­ри­мер, к «бо­го­ис­ка­тель­ст­ву» и «бо­го­стро­и­тель­ст­ву» он был неп­ри­ми­рим, хотя в этих учениях пред­став­ле­ния о ре­аль­ном Бо­ге от­сут­ство­ва­ли, и можно было бы из них изв­лечь «ре­во­лю­ци­он­ную» поль­зу в атеистической пропаганде. То, что Ле­нин ор­га­ни­чес­ки не мог за­иг­ры­вать с ре­ли­ги­ей и от­но­сил­ся ко все­му, что с нею свя­зано, бо­лее чем се­рьёз­но, по­ка­зы­ва­ет, что для не­го унич­то­же­ние ре­ли­гии яв­ля­лось глав­ной це­лью ком­му­нис­ти­чес­кого режима. При Ленине начались самые кровавые и массовые религиозные гонения за всю мировую историю.

Уже 1 мая 1919 года в документе, адресованном Дзержинскому, Ленин требует: «Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады». 25 декабря 1919 года по поводу дня Николая Чудотворца, когда православные люди не могли работать, Ленин издает приказ: «Мириться с “Николой” глупо, надо поставить на ноги всё чека, чтобы расстреливать не явившихся на работу из-за “Николы”». В пись­ме Молотову для членов Политбюро от 19 марта 1922 го­да Ленин настаивает на необходимости использовать массовый голод в стране и при­зы­ва­ет ком­му­нис­ти­чес­ких вож­дей в рамках кампании «изъ­я­тия цен­нос­тей» коварно раз­гро­мить Цер­ковь, на­нес­ти ре­ли­гии со­кру­ши­тель­ный удар, чтобы лишить после­ду­ю­щие по­ко­ле­ния ве­ру­ю­щих всякой воли к сопротивлению: «Именно теперь и  только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей». Ле­нин сог­ла­ша­ет­ся с тем, «что ес­ли не­об­хо­ди­мо для осу­щест­вле­ния из­вест­ной по­ли­ти­чес­кой це­ли пой­ти на ряд жес­то­кос­тей, то на­до осу­щест­влять их са­мым энер­гич­ным об­ра­зом и в са­мый ко­рот­кий срок, ибо дли­тель­но­го при­ме­не­ния же­сто­кос­тей на­род­ные мас­сы не вы­не­сут». Ле­нин при­зы­ва­ет «дать са­мое ре­ши­тель­ное и бес­по­щад­ное сра­же­ние чер­но­со­тен­но­му ду­хо­вен­ству и пода­вить его со­про­тив­ле­ние с та­кой жес­то­кос­тью, что­бы они не за­бы­ли это­го в те­че­ние нес­ко­льких де­ся­ти­ле­тий». Ле­нин убеж­да­ет сво­их со­рат­ни­ков, что кам­па­ния «изъятия церковных ценностей» долж­на быть про­ве­де­на «с бе­спо­щад­ной ре­ши­тель­нос­тью, безусловно, ни пе­ред чем не ос­та­нав­ли­ва­ясь и в са­мый крат­чай­ший срок. Чем боль­шее чис­ло пред­ста­ви­те­лей ре­ак­ци­он­ной бур­жу­а­зии и ре­ак­ци­он­но­го ду­хо­вен­ства удаст­ся нам по это­му по­во­ду рас­стре­лять, тем луч­ше. На­до те­перь про­учить эту пуб­ли­ку так, что­бы на нес­коль­ко де­сят­ков лет ни о ка­ком со­про­тив­ле­нии они не сме­ли и ду­мать».

Подоб­ный лю­до­ед­ский па­фос объ­яс­ня­ет­ся тем, что Ле­нин не­на­ви­дел Цер­ковь ещё боль­ше, чем ре­ли­ги­оз­ную иде­о­ло­гию, так как Цер­ковь – это жизнь в Бо­ге. В ле­нин­ском от­но­ше­нии к Цер­кви чув­ству­ет­ся лич­ная сатанинская зло­ба, ин­фер­наль­ная не­на­висть, ко­то­рую он не спо­со­бен удер­жать. Как толь­ко пред­ста­ви­лась воз­мож­ность раз­гро­мить Цер­ковь, Ле­нин за­был все свои те­о­рии о стро­гих за­ко­нах ис­то­рии, в ут­верж­де­нии ко­то­рых Ле­нин-марк­сист про­ти­во­по­став­лял се­бя на­род­ни­чест­ву. В прак­ти­ке сво­е­го от­но­ше­ния к ре­ли­гии Ле­нин впа­да­ет в пол­ный во­люн­та­ризм. Это не только плод ли­це­ме­рия, а ско­рее ре­зуль­тат дво­е­мыс­­лия, в ко­то­ром скры­ва­ет­ся двой­ствен­ная при­ро­да марк­сиз­ма-ле­ни­низ­ма. Ле­ни­н всег­да объ­яв­лял се­бя за­кон­чен­ным ма­те­ри­а­листом и ате­истом, но яв­ля­ет­ся ли он дей­стви­тель­но та­ко­вым?

Иде­о­ло­гия ле­ни­низ­ма ма­те­ри­а­лис­тич­на: пер­вич­ность ма­те­рии, пред­став­ле­ние о ми­ре как о ме­ха­низ­ме, а о че­ло­ве­ке – как со­ци­аль­но-би­о­ло­ги­чес­кой ма­ши­не – час­ти ми­ро­вой са­мо­раз­ви­ваю­щей­ся ма­ши­ны. Но по сво­им за­да­чам и по глу­бин­ной ори­ен­ти­ро­ван­нос­ти ле­ни­низм не мог быть ма­те­ри­а­лиз­мом. Ло­ги­ка за­кон­чен­но­го ма­те­риа­лиз­ма не до­пус­ка­ет ка­ких-ли­бо нор­ма­ти­вов по­ве­де­ния, не со­дер­жит представлений о должном, так как че­ло­век как со­ци­аль­но-би­о­ло­ги­чес­кая ма­ши­на не мо­жет иметь обя­зан­нос­тей перед ми­ро­вой ма­ши­ной. К идее Бо­га та­кой ма­те­ри­а­лизм дол­жен был бы относиться, как к вред­ной ошиб­ке, но она не мо­жет вы­зы­вать па­фос ма­ни­а­каль­но­го от­ри­ца­ния или безу­держ­ную жаж­ду ху­лы. Толь­ко обя­зан­ность бо­го­бор­чест­ва за­став­ля­ет Ле­ни­на вес­ти се­бя по от­но­ше­нию к ми­ру та­к, буд­то в его ос­но­ве ле­жит нёма­те­ри­аль­ное на­ча­ло. От­ри­цая су­щест­во­ва­ние Бо­га, Ле­нин бо­рол­ся с Бо­гом и Бо­жест­вен­ным, как с на­и­ре­аль­ней­шей сущ­нос­тью. Фа­на­ти­чес­кий ате­изм ле­нин­ско­го ти­па воз­мо­жен толь­ко тог­да, ког­да ре­ли­гию от­ри­ца­ют как вред­ное су­е­ве­рие, но с Бо­гом борются, как с абсолютно враж­деб­ной ре­аль­ностью.

Од­на­ко есть и глу­бо­кая за­ко­но­мер­ность в том, что имен­но ма­те­ри­а­лизм яв­ля­ет­ся иде­о­ло­ги­ей ле­ни­низ­ма. Ле­ни­низм не ма­те­ри­а­лис­ти­чен по мо­ти­вам и за­да­чам, но иде­о­ло­ги­ей ле­ни­низ­ма мо­жет быть толь­ко ма­те­ри­а­лизм. Хо­тя ма­те­ри­а­лизм рационально не мо­жет обос­но­вать во­ин­ствен­нос­ти ате­из­ма, а тем бо­лее па­фо­са бо­го­бор­чест­ва, он не­обхо­дим как сред­ство и ко­неч­ная цель бо­го­бор­чест­ва. Та­кая по­зи­ция не мо­жет быть по­сле­до­ва­тель­ной, ибо ос­но­ва­на на са­мо­об­ма­не, игре с са­мим со­бой. Это позволяет избегать прямого отрицания принципов, что логически неизбежно при материалистическом мировоззрении. Ле­ни­низм не способен к критическому са­мо­а­на­ли­зу, так как яв­ля­ет­ся фи­ло­софским и пси­хо­ло­ги­чес­ким двоемыслием, опи­сан­ным Ор­уэ­ллом. Глу­бин­ной ос­но­вой вся­ко­го дво­е­мыс­лия яв­ля­ет­ся дво­е­мыс­лие по от­но­ше­нию к Бо­гу.

Оши­боч­но ду­мать, что ате­ис­ти­чес­кий ма­те­ри­а­лизм – пре­дель­ная про­ти­во­по­лож­ность ре­ли­гии. Не­воз­мож­но счи­тать дья­во­ла – пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­ное не­бы­тие – ма­те­ри­а­лис­том. Пол­ной про­ти­во­по­лож­нос­тью ре­ли­гии мо­жет быть толь­ко та­кой ате­изм, ко­то­рый яв­ля­ет­ся в то же вре­мя ан­тих­рис­ти­а­нской «религиозностью», со своими писанием и куль­том, со сво­ими идо­ла­ми. Ле­ни­низм – это ан­тих­рис­ти­анс­кое ве­ро­у­че­ние, диктующее об­раз су­щест­во­ва­ния. Тип ле­нин­ца-ате­ис­та – не бес­страст­ный ка­би­нет­ный уче­ный, а одер­жи­мый фа­на­тик, го­ря­щий не­на­вис­тью к Бо­жест­вен­ным ос­но­вам бы­тия. Воля ле­ни­низ­ма к глобальному переустройству мироздания приз­на­ет, что мир не де­тер­ми­ни­ро­ван, в нём мо­жет по­бе­дить или ре­ли­гия, или ате­изм. Мир не ма­те­ри­а­лен, но в слу­чае по­бе­ды ком­му­низ­ма он мо­жет стать ма­те­ри­аль­ным. Бог для Ле­ни­на – это не то, что есть или че­го нет, а то, че­го быть не долж­но, что не­об­хо­ди­мо унич­то­жить. По­бе­да над Богом осу­щест­вля­ет­ся че­рез че­ло­ве­ка, по­э­то­му ори­ен­та­ция марк­сиз­ма-ле­ни­низ­ма рас­кры­ва­ет­ся с помощью по­ня­тия о том, что есть чело­век и чем он дол­жен стать.

Ес­ли в хри­сти­а­нстве че­ло­век – участ­ник обо­же­ния ми­ра, до­сти­же­ния Бо­жест­вен­но­го бы­тия, то скры­тая цель ле­нин­ско­го ате­из­ма – прев­ра­ще­ние че­ло­ве­ка в аген­та раз­воп­ло­ще­ния, в ис­точ­ник не­бы­тия. Но это не про­сто во­ля «не быть», а стрем­ле­ние впасть в со­сто­я­ние, про­ти­во­по­лож­ное бы­тию, со­здан­но­му Бо­гом, и увлечь за со­бой весь мир. Что­бы че­ло­век был сотворцом Бо­жиим, он дол­жен об­­ла­дать сво­бо­дой и спо­соб­нос­тью к твор­чест­ву, ибо толь­ко путём твор­чест­ва в Бо­ге мож­но обо­жить мир. Что­бы быть про­вод­ни­ком не­бы­тия, че­ло­ве­ку нуж­но от­ка­зать­ся от сво­бо­ды и спо­соб­нос­ти твор­чест­ва и де­тер­ми­ни­ро­вать се­бя по от­но­ше­нию к внеш­ним об­сто­я­тель­ст­вам. Про­ти­во­по­лож­но то­му, как хрис­ти­а­нин хо­чет жить в Бо­ге Цер­ковь источнике сво­бо­ды (там, где Дух Го­спо­день, там сво­бо­да), марксист-ле­нинист стре­мит­ся жить в без­лич­ной не­об­хо­ди­мос­ти, стирающую самою личность, а значит и снимающую от­ветс­твен­ность за бо­го­о­тступ­ни­чест­во.

Смысл марксистко-ленинской идеологии рас­кры­ва­ет­ся в её от­но­ше­нии к ис­то­рии, в фор­му­ли­ро­ва­нии ро­ли че­ло­ве­ка в ис­то­рии. Ле­нин рас­смат­ри­вал че­ло­ве­ка как про­из­вод­ное про­из­во­дствен­ных от­но­ше­ний. Это оз­на­ча­ет, что у всех лю­дей од­ной эпо­хи об­щая сущ­ность вне за­ви­си­мос­ти от ин­ди­ви­ду­аль­но­го сво­е­об­ра­зия, что че­ло­век жёстко де­тер­ми­ни­ро­ван ок­ру­жа­ю­щей сре­дой. Но над этой сре­дой сто­ит пар­тия, наделённая божественными атрибутами – бессмертием, вездесущностью, всемогуществом и суммой всего бытия. Она то и уп­рав­ля­ет всем (для пар­тии нет ни­че­го не­воз­мож­но­го), в том числе и че­ло­ве­ком. Ибо предельная одержимость богоборчеством освобождает от всех материалистических и атеистических «законов» и наделяет сатанинской свободой в небытии. Таким образом, ате­ис­ти­чес­кий ма­те­ри­а­лизм утверждает, что­бы общество де­тер­ми­ни­ро­вано за­ко­на­ми ма­те­ри­аль­ной ис­то­рии, но для того, чтобы пар­тий­ные вожди имели бы свободу рук направлять эти «за­ко­ны» в ин­те­ре­сах бо­го­борчес­ко­го режима. Эту ло­ги­ку рас­крыл ещё До­сто­евс­кий, который в ана­лизе феномена не­ча­ев­щи­ны в об­ра­зе Ши­га­ле­ва пред­вос­хи­тил бу­ду­щее воп­ло­ще­ние ком­му­низ­ма. Ши­га­лев «пред­ла­га­ет, в ви­де ко­неч­но­го раз­ре­ше­ния воп­ро­са, – раз­де­ле­ние че­ло­ве­че­ства на две не­рав­ные час­ти. Од­на де­сятая до­ля по­лу­ча­ет сво­бо­ду лич­нос­ти и без­гра­нич­ное пра­во над ос­таль­ны­ми де­вя­тью де­ся­ты­ми. Те же долж­ны по­те­рять лич­ность и об­ра­тить­ся вро­де как в ста­до и при без­гра­нич­ном по­ви­но­ве­нии до­стиг­нуть ря­дом пе­ре­рож­де­ний пер­во­быт­ной не­вин­нос­ти, вро­де как бы пер­во­быт­но­го рая, хо­тя, впро­чем, и бу­дут ра­бо­тать. Ме­ры, пред­ла­га­е­мые ав­то­ром для от­ня­тия у де­вя­ти де­ся­тых че­ло­ве­че­ства во­ли и пе­ре­дел­ки его в ста­до, по­сред­ством пе­ре­вос­пи­та­ния це­лых по­ко­ле­ний, – весь­ма за­ме­ча­тель­ны, ос­но­ва­ны на ес­тест­вен­ных дан­ных и очень ло­гич­ны». Эту же­лез­ную ло­ги­ку бо­го­бор­чест­ва Рос­сия и ис­пы­та­ла на се­бе.

До­сто­евс­кий страстно бо­рол­ся с ма­те­ри­а­лис­ти­чес­ки­ми те­о­ри­я­ми о том, что че­ло­ве­ка «за­е­да­ет сре­да», но он не счи­тал сво­их ге­ро­ев-ре­во­лю­ци­о­не­ров материалистами. И не слу­чай­но на­звал свой ро­ман «Бе­сы». На ма­те­ри­а­лиз­ме, не со­дер­жа­щем ни­ка­кой эти­ки, па­ра­зи­ти­ру­ет бе­со­вское бо­го­бор­чест­во, ко­то­рое не мо­жет вы­сту­пить от­кры­то, ибо са­мим фак­том бо­го­бор­чест­ва приз­на­ет Того, про­тив Кого бо­рет­ся, – Бо­га.

Та­ким об­ра­зом, ле­ни­низм – ди­а­лек­ти­чес­кое со­че­та­ние пре­дель­но­го ате­из­ма с осо­бо­го ро­да ре­лигиозным пафосом. Это – одержимость сатанизмом как тотальным богоборчеством. Ле­ни­низм ма­те­ри­а­лис­ти­чен по иде­о­ло­гии, но не по он­то­ло­гии. Ма­те­ри­а­лизм и ате­изм – это ору­дие борь­бы с тем, что са­мо по се­бе мо­жет су­щест­во­вать толь­ко за пре­де­ла­ми это­го ми­ро­воз­зре­ния. Цель и за­мы­сел ле­ни­низ­ма – пост­ро­е­ние пре­дель­но ан­тих­рис­ти­анс­ко­го об­щест­ва, а скры­тая конечная цель – не­бы­тие. Бо­го­бор­чест­во – стер­жень и до­ми­нан­та ле­ни­низ­ма. Но бо­го­бор­чест­во тре­бу­ет раз­ру­ше­ния мироздания как Бо­жье­го тво­ре­ния и унич­то­же­ния об­ра­за и подо­бия Бо­жье­го в че­ло­ве­ке. От­сю­да бесп­ре­це­дент­ные в ми­ро­вой ис­то­рии разру­ше­ния и ге­но­цид при режиме марксизма-ле­ни­низ­ма. Таким образом, все без исключения части марксистско-ленинского учения подчинены главной цели – достижению адского царства на земле, описывают различные этапы на пути к ней и методологию борьбы во имя её.

Виктор АКСЮЧИЦ