«ПРИВАТИЗАЦИЯ СВЯТОСТИ»

 

 

Мои близкие отношения со схиархимандритом Илием в течение более тридцати лет в последние годы возмущают прилепившихся к нему неофитов, пытающихся «приватизировать святость». Обо всём по порядку.

 Лучезарные встречи со старцем Илием. В 1989 году во время нашей бурной общественной деятельности меня и моих близких очень радовали светлые письма русских православных монахов с Афона – читателей литературно-философского журнала русской христианской культуры «Выбор», который мы выпускали и размножали в самиздате вместе с моим другом Глебом Анищенко. Журнал начали тиражировать и в парижском эмигрантском издательстве Русского студенческого христианского движения (РСХД), он стал широко известен среди православных людей во многих странах.

  

В каждом номере был мой телефон, и в доме он беспрестанно звонил. Нередко звонили и не вполне уравновешенные люди. Как-то раз моя жена, отвечая на очередной звонок, раздражённо спросила: «Кто говорит?» – «Знакомый». – «А как зовут знакомого?» – «Отец Илий». Так я впервые услышал высокий голос схиархимандрита Илия, приехавшего с Афона восстанавливать Оптину Пустынь. Мы встретились на Патриаршем подворье в Переделкино и проговорили несколько часов. Для меня это было самой высокой оценкой нашего «Выбора». Вскоре отец Илий стал духовником Оптиной пустыни.

Мудрый старец являет собой живое свидетельство Христовой любви: к многочисленным паломникам со всей России он проникнут кроткой до самоуничижения заботой, на каждого подходящего успевает обратить свой, проницающий душу, взгляд и сказать заветное слово, помочь целительной молитвой.

В бурной и жёсткой политической борьбе в самые сложные времена доходило до меня его светлое напутствие – либо его запиской, либо телефонным звонком его келейника. Несколько раз он спасал меня: кротким предостережением в какой-либо коварной ситуации, молитвенным заступничеством в ситуации роковой. Будучи для меня высочайшим духовным авторитетом, отец Илий никогда не предъявлял жёстких требований. Но на встречах с ним я сам лучше понимал и свои грехи, и свои возможности. Всякий раз удивляет осведомленность схимника в вопросах общественной и политической жизни страны, его суждения здесь неизмеримо глубже профессионалов. Более всего меня поддерживает его интерес к моему творчеству, он неизменно напутствует: «Ты публикуй, публикуй». Как-то в середине девяностых после этой фразы я попечалился: «Демократы не публикуют как “коммуно-фашиста” и “краснокоричневого”, а левые – как антикоммуниста, вот и газета “День” перестала публиковать». – «Что за газета?». – «Бывшая “Завтра”». «А-а, – говорит батюшка, – так там же коммунисты окопались»… И поныне отец Илий благословляет  меня на многие начинания... Уже в нынешнее время он издал большим тиражом мои книги: «Русское Православие и богоборчество», «От великих потрясений к Великой России». 

 

По его благословению Глеб Анищенко написал сценарий киносериала «Белая трагедия», который мы издали книгой и ищем средства на съемку этого актуальнейшего фильма.

  

Духоводительство отца Илия сыграло огромную роль и в моей личной жизни. Моего двенадцатилетнего внука Всеволода (сына журналиста Андрея Бабицкого) батюшка благословил поступать в богословскую школу для мальчиков Афониада на Святой Горе. Сева был там первым из России. На летних каникулах в Москве отец Илий встречался с Севой и подробно расспрашивал о жизни на Афоне. В итоге внук после Афониады окончил богословский факультет в университете города Салоники, живёт в Москве, растит трёх сыновей и двух дочурок – моих правнуков. Сева издал замечательный альбом фотографий жизни монастырей на Афоне, – батюшка долго рассматривал и читал по-гречески комментарии…

Когда мы приезжали к батюшке за благословением на учебу, жена попросила помолиться за здоровье своей мамы, которая после инсульта и двухнедельной реанимации была приговорена врачами к неподвижности. Батюшка поохал, помолился с нами. Когда мы вышли из храма, раздался звонок моей тёщи, она радостным голосом сообщила, что сама подошла к висящему на стене телефону…

 

 

Батюшка благословляет меня на многие начинания – вся моя жизнь сопровождается его защитительными молитвами и мудрыми советами. Молитвенник-чудотворец, духовник Оптиной пустыни и Патриарха Кирилла, а также многих и многих, он вёл активную просветительскую деятельность, издавал множество литературы, в проповедях духовно оценивал современные события…

 Суета вокруг благодати. Вместе с тем, я видел, как многие помощники схиархимандрита Илия эгоистически использовали своё положение, в том числе, чтобы ввести к батюшке, осаждаемому паломниками, своих людей. Все они бесконечно просили отца Илия решить за них их личные проблемы: за кого выходить замуж, покупать ли квартиру или корову, устраиваться ли на работу, как быть со злой соседкой или с пьяницей мужем… Это – неизбежная в нашем падшем мире ситуация. Но последний случай меня возмутил.

Зная отношение батюшки к войне с Западом, я с друзьями-соратниками по движению Русский союз стал искать встречи с отцом Илием, чтобы испросить его благословения на посылаемую нами помощь Донбассу. Несколько месяцев я вёл переговоры с опекающим старца Геннадием Цурковым (предпринимателем из Орла), который неоднократно переносил встречу. Наконец, он назначил день и час, когда я должен позвонить из Козельска и узнать, куда следует подъехать. Со мной были Алексей Кочетков – координатор Русского союза, организовывающий колонны помощи батальону Русский резерв на донбасском фронте, а также Олег Емельяненко, отправляющийся вместе со своими друзьями добровольцами в этот батальон.

Когда я позвонил, Геннадий закричал по телефону: «Это территория Патриарха, он запретил со старцем общаться на политические темы», и потребовал не брать на встречу моих соратников, только передать записки с просьбой о молитве. Мне он предложил подойти к братскому корпусу в Оптиной, в келье которого мы многие годы виделись с батюшкой. Встретил меня шофёр Геннадия, который пропустил только в тамбур корпуса, сказав, чтобы я ждал. Через час проходит батюшка, шофёр говорит, что к мощам, поэтому мне можно только испросить благословения. Батюшка, увидев меня, обрадовался и запричитал: «Почему не поднимаешься ко мне?» Я: «Вот эти Ваши не допускают». Отец Илий очень удивился. Мы присели на диван и пообщались. Затем я провожал батюшку в храм к мощам и спросил: «Как с войной?». «Мы победим!» - сказал схиархимандрит. Шофёр возопил: «Мы же вас предупреждали, чтобы никакой политики!» У храма нас встретили мои соратники и батюшка благословил нас.

Эта некрасивая история обнажила не только личные амбиции некоторых людей, окружающих батюшку, но и некий идеологический заказ, который выглядит безобразно во время войны Запада с Россией. Ладно бы, если б всё ограничивалось тем, что Геннадий, сопровождавший батюшку в поездке в Австрию, потребовал купить себе крутой джип (об этом рассказал мой знакомый русский предприниматель из Вены). Но дело оказывается гораздо серьёзнее: речь идёт о блокировании и цензурировании общения всероссийского молитвенника, что не соответствует не только православным канонам, но и нравственным нормам. Получается, что патриарх Кирилл «приватизировал» не только вопрос с останками семьи императора Николая II, но и своего духовника. К тому же запрет на разговоры со старцем «о политике», на просьбы о его благословении добровольцев говорит о каком-то странном отношении к той освободительной войне, которую сейчас ведёт Россия.