БОЛЕЗНЬ ВЕКА На острие исторического выбора Середина 90-х

 

 

Сегодняшние бедствия начались не в 1991, и даже не в 1985, а в 1917 году. Вопреки антикоммунистическим манифестам современная правящая идеология и кадры являются прямыми продолжателями процессов, которые развязала “великая октябрьская” и которые еще далеко не закончились.

Это становится очевидным, если понять, что каждый народ есть соборный исторический организм, у которого есть своя душа и тело. Люди одного народа характеризуются не только общим материальным генотипом (наследственной основой организма), но и общепсихическим, и духовным генотипом, который материализуется в языке, культуре, религиозности народа. Конечно, мы не являемся безликими клетками народного организма. Человек как свободное существо может изменить свою национальную принадлежность, но это означает, что он изменил свою первозданную природу, что мало кому доступно. Как сказываются на политических событиях умозрение, характер, возрастные проявления народа? Исследователи этой темы (Лев Гумилев, например) сходятся в том, что русский народ как субъект исторического действия еще довольно молод. Что не исключает преждевременной гибели от внешних фатальных либо роковых обстоятельств.

К такого рода событиям относятся и приобретённые болезни народа: телесные, душевные - психические, духовные. Болезнь же это - нарушение органичных соотношений отдельных частей между собой и целым, расстройство (разрушение гармоничности строения) жизненных взаимодействий, гипертрофия отдельных функций за счет подавления остального. Есть основания полагать, что многие катастрофы ХХ века в России определяются некоей духовной болезнью, которую я назвал бы идеологическим помешательством. Если причина душевной болезни в физических или психических травмах человека, то духовная болезнь обуславливается общественной патологией. Предметом идеомании являются не индивидуальные комплексы, а общественные идеи, на которых патологически сосредотачивается сознание. Формы маниакальности одинаковы, каким бы содержанием она ни наполнялась: социальным, политическим, религиозным. Абсолютизация частности разрушает цельность мировоззрения, сужает сознание. Рационалистические догмы не дают разумного объяснения, но служат своего рода магическими заклинаниями, пробуждающими агрессивные инстинкты. Поэтому сознание идеологически одержимого человека предельно рационально и предельно аффективно одновременно: он мыслит схемами, но не задумываясь выполняет идеологические команды. Идейная одержимость вызывает коллективные психозы, провоцирует атмосферу массового беснования.

Россию с начала века поразило помрачение марксистским коммуно-социализмом. Основной характеристикой режима, навязанного России с 1917 года, является не тоталитаризм - всевластие государства, и не партократия - власть партии. Это, прежде всего, идеократия - всевластие идеологии. Партия - сообщество идеологически одержимых - подчиняла идеологии государство, общество, сознание и образ жизни людей. Возбудитель этой духовной заразы был выращен в "лабораториях" западной культуры, которая одновременно вырабатывала иммунитет. Россия же оказалась ослабленной историческими испытаниями (слабым звеном по Ленину) и беззащитной перед идейной трихиной (Достоевский) или вирусом коммунизма (Солженицын).

Идеологический вирус направлен на тотальную перестройку всей социальной системы и традиционного образа жизни. Он отступает только вынужденно и временно, наталкиваясь не непреодолимое сопротивление. При этом носители вируса идейного помешательства - идеоманы - проявляют способность к удивительной мимикрии - смене форм при сохранении сущности. Жёсткие формы идеологизации меняются более изощрёнными и скрытыми. Россия пережила различные формы идеологического помутнения: коммунизм (“военный коммунизм” и сталинизм) характеризуется всеобщей манией разрушения (“большой террор”), социализм - ослепление фикциями социальной справедливости и процветания.

До смерти Сталина господствовала экспансия идеологической мании,  затем началось её отступление - судорожное, с попытками контрударов, но необратимое. К восьмидесятым годам российский национально-государственный организм уже перебарывал коммуно-социалистическую форму духовной инфекции, жизнь становилась всё менее идеологизированной. Вирусоносители мутируют, меняют обличье, паразитируя на естественной антикоммунистической реакции общества: и вновь Россия вздыблена очередным идеологическим экспериментом. Либерал-большевизм кружит головы миражами либеральных свобод, иллюзией демократии. Нынешний интернациональный люмпен сохраняют общую природу со своими дедами и отцами: агрессивную антидуховность; имморализм, демагогию; маниакальность сознания, склонного к массовым психозам, фобиям, истериям; атрофированность правосознания, исторической памяти и национального самосознания; обозначение главных целей на “птичьем” языке, который понятен только идеологическому авангарду (ранее - “электрофикация всей страны”, “перековка”, затем - “перестройка”, ныне - “либерализация цен”, “народная ваучеризация”, “финансовая стабилизация”);  партийный подход, безжалостное отношение к идейным противникам, которые воспринимаются как нелюди. (Весь этот букет ядовито расцвёл в пропагандистской вакханалии в октябре 1993 года). Сегодня духовный вирус обретает черты СПИДа, разрушая наиболее устойчивые духовные скрепы национального организма - его иммунную систему, вековечную сопротивляемость, атомизируя общество насаждением идеологии освященного эгоизма.

Каковы современные выводы из этих объективных процессов? Прежде всего, возврат к прошлым идеологическим системам невозможен, если общество не погибает от них, то вырабатывает иммунитет. Мы не погибли. Поэтому и оголтелый коммунизм, и туполобый псевдолиберализм - только рецидивы болезни, которые еще чреваты неприятностями, но попытки их реанимации не имеют в России будущего. Пугать сейчас коммунизмом выгодно только вору, кричащему: “держи вора”, - то есть хозяевам сегодняшнего пира. В то же время и демонизировать “мировой заговор”, равно как и слепо отрицать сильнейшее влияние зарубежного фактора выгодно только тем, кто заинтересован прикрыть опасности грядущие. Какие же?

Сейчас - при агонии идеократии - тлеющая инфекция вновь паразитирует на тенденциях оздоровления, сталкивая защитную реакцию национально-государственного организма в болезненные формы: провоцирует националистический угар, либо соблазняет этатизмом (неестественным увеличением роли государства). Многие противоборствующие средства информации внедряют всё те же идеологические яды, одни - унижая национальное достоинство русского народа-государствообразователя, другие - разжигая его фобии. На выходе из одного криза (резкого обострения болезни) нас сталкивают в другой.

До сих пор побеждали те, кто сумел оседлать историческую доминанту (отражающую фазу борьбы организма с болезнью): Ленин - революционного захвата, Сталин - отстраивания системы идеократии, Хрущев - объективного периода отступления режима с попытками блицкригов, Брежнев - тактику “ни шагу вперед, но ни пяди назад”, Горбачев - обвала коммунистической системы - вполне неизбежного, Ельцин - закрепления молодой поросли номенклатуры на новых рубежах: ради сохранения власти сбросили обветшалые догмы и экспроприировали собственность. На следующем этапе имеет шансы победить тот, кто использует волну возрождения российского национально-государственного организма. Но её энергию можно направить совершенно различным образом. Прежде всего, чем больше будет разрушен исторический российский организм, тем жестче будет реакция восстановления. Строго говоря, сегодня мы достигли стадии, когда Россию восстановит только сильный авторитарный режим. Если же безумство властителей доведёт распад страны, скажем, до уровня губерний, то Россию восстановит свирепая фашистская диктатура (объединяющая стихии этатизма и шовинизма).

Отсюда вывод: если не хочешь фашизма, бойся тех, кто на каждом углу вопит о русском фашизме, а на деле формирует психологическую и социальную базу тоталитарного реванша. Нужно помнить, что многое сейчас является идеологическим перевёртышем: под лозунгами борьбы с фашизмом искореняют само государственное чувство, что провоцирует болезненную реакцию защиты. Социально опасны все, кто разрушает страну и тем самым совершает акт самоубийства, превращая Россию в очаг мировой гибели. Но историческое предопределение в том, что и рушить сейчас можно только под лозунгами патриотизма и государственности, громогласно декларируя “национальную идею”, - “но по делам их и судите их”. С другой стороны, опасны и те политики, которые пытаются оседлать, искусственно взнуздать волну национально-государственного восстановления, завернуть гайки больше исторически необходимого. В этом случае возобладает сегодняшняя тенденция к колониальной диктатуре, либо могут одержать верх силы, стремящиеся к установлению национальной диктатуры. Первый вариант обеспечивает окончательное расчленение России и уничтожение российской цивилизации. Национально же ориентированная диктатура это - мучительный и долгий путь выздоровления.

Наиболее здоровую перспективу имеют те силы, которые используют сложившийся идеологический фон не для поворота вспять (пытаясь привить патриотизм к интернациональному коммунизму, перекрасить большевиков в государственников), не для разрушения под лозунгами созидания (политика современного режима), а для жертвенного служения отечеству. Сегодня это не прекраснодушные слова, а вопрос нашего выживания. Растерзанное государственное тело есть следствие духовных болезней (“не плоть, но дух растлился в наши дни” - Тютчев “Наш век”). И оздоровление начинается не в физическом, а в духовном измерении, где проявляется воля народа к жизни, формируется неординарный исторический ответ: национальное сопротивление духовному разложению, волевое нравственное усилие в государственном строительстве, экономике, геополитике, экологии, культуре. Это процесс вытеснения опухоли и метастаз духовно оздоровленными клетками и тканями, - нравственным самоопределением, качественным отбором нового поколения политиков-врачевателей.

В уставшем обществе часто можно слышать, что политика надоела, ибо слишком много политики, тогда как подлинная политика еще и не начиналась.  Политика, по определению, это деятельность по формированию органов государственной власти и управления, в нынешних условиях это - восстановление разложенного государственного организма. И это противоположно политиканству нынешнего правящего слоя, потерявшего голову от неслыханной наживы и похоти власти (чем не “головокружение от успехов”?).

Очевидно, что все действующие политики, хотят они этого или не хотят, сознают или нет, вполне узнаются в той или иной тенденции оздоровления либо усугубления общественных болезней. Сами же эти процессы не минуют никого из нас. А если это так, а это действительно так, то аполитичность в сегодняшней России это - синдром духовного тления, и поэтому это форма самоубийства, - может быть и замедленного, но неотвратимого.