ГИБЕЛЬ БОГОВ НАТУРАЛИЗМА[1] Часть 15. Транссознание и сознание

Современная наука, сталкиваясь с невозможностью объяснить феномены сознания и мышления с материалистических и рационалистических позиций, пытаясь пробить выставленные наукой же пределы, способна только на создание новых натуралистических мифов: «сознание – это энергия, поле» или «космический компьютер». Зашоренное научное сознание не способно представить нечто иноположенное материи – духовное бытие, каковым и является сознание. Итак, как может видиться сущность сознания в христианском мировоззрении?

Подлинная антропология может быть сформулирована в универсальных образах и категориях христианского богословия и философии. На вопрос: кто есть человек? можно ответить только с ответом на вопрос: Кто есть истинный Бог, Богочеловек, Триипостасный Бог? Что от божественного в человеке? – что и делает его человеком. Сознание, наряду с совестью и свободой, является основополагающим модусом человеческой личности. Исследовать это специфически человеческое проявление следует больше не снизу – со стороны материи, мозга и прочее, а с высших этажей бытия, – откуда, собственно, оно и происходит.

Изначальный экзистенциальный^[2] факт – Творение-Самораспятие Бога. Оно явлено нам Богочеловеком Иисусом Христом и в откровении Святой Троицы. Вечная душа человека создана Творцом, бытийствует до её рождения-воплощения на земле и до начала мировой истории. Человеческая экзистенция не сводится к натуральной фактичности, она двуполярна. С одной стороны, она укоренена в трансцендентных^[3] измерениях, являет вечность в опыте земного существования, с другой – формируется в конкретной жизненной ситуации, в здесь-и-теперь. Земная миссия человека включена во вселенское творческое предназначение вечной души. Всеобъемлющий опыт существования личностного духа укоренён в опыте его мета-жизни, вбирающий опыт существования до рождения на земле, а также опыт земного существования. Отсюда сущность (essentia – лат.) человека как сотворца Бога, как самотворящего духа выражается в его опыте целостного существования. Человек как экзистенция – существование вечной души – свободное самотворящее существо. Но в воплощённом состоянии большинство людей теряет или забрасывает многие свои сущностные характеристики под давлением инерции, косности, фатума, рока, сил зла исторического потока. Экзистенциальные измерения у многих людей задаются не столько свободным самоосуществлением, сколько сложившимися формами жизни, в которые они погружены изначально или выбрали сами.

Человек разумный отличается от животного, прежде всего, наличием сознания. Но само это сознание, наряду с совестью и любовью, есть модусы вечной души в тварном мире. Сознание – это око души в мире сем. В той степени, в какой человек осознаёт свой витальный, социальный, душевный и духовный опыт, его сознание расширяется, возвышается, усложняется. Сознание является стержнем экзистенциального опыта человека. Каковы же источники и природа сознания?

Индивидуальное сознание младенца просыпается только в человеческом общении: дитя, выросшее вне общества, не способно сформироваться в человека. Очевидно, наша культура содержит некие духовные ключи, «заводящие» индивидуальное сознание. Иными словами, человек рождается в мир с определённым «семенем» сознания, которое прорастает в общении с родителями, с обществом, и через них – с небесными сферами. Это семя, извечно данное Отцом Небесным, может пробудиться при помощи материнства и отцовства земного. Формирование индивидуального сознания происходит не только через вербальное, понятийное общение, но и через разнообразные витальные, эмоциональные и душевные контакты младенца с родителями и с другими людьми. Генетически заложенное протосознание ребёнка просыпается не в результате включения каких-либо физиологических механизмов, а благодаря трансляции через человеческую культуру ребёнку неких духовных кодов.

Развитие человеческого сознания проходит через различные его ступени и разнообразные формы. Мышление – процесс активации сознательных и околосознательных сфер самоопределяющимся центром личности; это вектор и акт сознания. Рассудок – познание эмпирическое и рациональное, причинное, дискурсивное, сосредоточенное по преимуществу на обыденной жизни. Большинство людей, находясь в непрерывной борьбе за существование, живёт рассудком (обыденным сознанием). Освобождение от инерции этого низшего сознания и всех околосознательных сфер требует мощного волевого усилия; поэтому только малая часть людей и только временно достигает этого освобождения, духовно возвышая человечество своими прозрениями. Разум – высшая форма активного сознания, способная познавать основы бытия, универсальную связь явлений; это активно творящее сознание, просвещённое Высшим Разумом. Но в отрыве от божественного человеческий разум неизбежно впадает в разнообразные соблазны и прельщения секулярной «свободы», порождая различные фобии и «чудовища разума». Самодовлеющая инерция «автономного» разума ведёт к богоборческому титанизму.

Жизнь в человеческой культуре пробуждает и воспитывает индивидуальное сознание, но на каком-то этапе самосовершенствования человек испытывает потребность в критическом переосмыслении наличной действительности. Отношения индивидуального сознания и культуры диалектичны и драматичны: только благодаря культуре человек становится разумным, но она не является самодостаточной для расширения и обогащения познающего сознания. Каждый одарённый и активный человек рано или поздно испытывает естественный скепсис по отношению к общепринятым авторитетам – идолам разума. Но дальнейшее развитие человека зависит от того, на каких основаниях он ревизует полученное наследие, – возвышается ли он до новых прозрений высших сфер, либо примитивизируется и низвергается до низших уровней и умаляется в бытии. В эту нишу здравого критицизма или революционности индивидуального сознания нередко проникает идейная мания, подменяя высшие сферы низшими, заменяя низвергнутых кумиров идеоманиями.

Волевое самосознание, выражающее духовное самоопределение человека, в каждое мгновение очерчивает сферу ясно осознанного. Поэтому человек знает то, что хочет знать и не знает того, чего знать не хочет. Волевое праведное усилие открывает ум человека Высшему Разуму, резко расширяя и углубляя сферу осознаваемого. Нравственное и сознательное – неразрывны. Со-весть – восприятие душой вести Бога, отклик человеческого духа на весть-напоминание Божие о его вселенском творческом предназначении. Поэтому совесть открывает душу человека для восприятия Божественного Разума. Всякая искренняя молитва подлинному Богу очищает совесть и духовно насыщает сознание. Такие православные практики как умная молитва, умное делание, духовное размышление служат расширению и возвышению сознания до Божественного Логоса. Существует православная практика очищения сознания, опознания и изгнания его фантомов, идеоманий, фобий, – борьба с помыслами.

Центром человеческого сознания является самосознание – осознание себя, осмысленная самоидентификация. В отличие от интенциональности^[4] сознания (его направленность на объект познания), самосознание обладает направленностью на себя, то есть трансцендентальной рефлексией. Это акт и процесс самоосмысления, анализа собственных действий и феноменов сознания.

Сознание как таковое, основанное на индивидуальном самосознании, существует только у вечной личностной души в воплощённом состоянии. Кристаллизирующееся самосознающее «Я» формирует сферу индивидуального сознания, которое, в свою очередь, взаимодействует с разнообразными околосознательными сферами. Прежде всего, индивидуальное сознание человека содержит его экзистенциальный опыт, который аккумулирует и кристаллизует жизненный вызов в его взаимодействии с трансцендентным зовом. Вспышки реагирования на встречи земного с небесным возжигают в душе человека новые смыслы. Непрерывный поток чувственных и умственных образов структурируется в специфическую форму индивидуального микрокосмоса. Каждое человеческое существо обладает неповторимым объёмом, содержанием и структурой сознания, которые меняются каждое мгновение. Сознание обладает инструментарием непосредственного осознания реальности (внутренней и внешней), то есть сознание по определению ориентировано на непосредственное познание, опознавание, узнавание, осознание предметов, явлений и состояний носителя сознания. Самосознающее «Я» погружено в сферу собственно сознания – информации о внешнем и внутреннем, о себе и внешнем мире, о Высшей Реальности, причём это знание может быть либо отчётливым, либо смутным (уже попавшим в сферу интенции, но еще не вполне осознанным). Объём и содержание сознания пульсируют – меняются непрерывно.

Соборное сознание человечества и народов не имеет реального субъекта самосознания; оно является носителем культурных традиций и духовных ценностей, которые приводятся в действие самоопределением человеческой личности. Иными словами, носителем национального самосознания является соборная душа народа или нации, выраженная в его культуре, а созидателем и выразителем национального самосознания является творческая личность, реализующая собственное самосознание в формах национальной культуры.

Единство сознания (всех компонентов внешнего и внутреннего опыта, переживаемого прошлого и настоящего) сохраняется в той степени, в какой функционирует самосознающее «Я». Точка самоидентификации, влекомая через сопротивление мирскости самоопределением человеческого духа, «плавает» между центром и периферией сознания, но может выходить за его пределы – либо в духовные, либо в сумеречные сферы. В связи с этим порог сознания подвижен: сфера сознания непрерывно пульсирует – расширяется или сужается, проясняется или тускнеет, озаряется высшим светом или затмевается мирскими стихиями. Индивидуальное сознание в каждый момент времени взаимодействует с рядом сфер: а) бессознательного, б) предсознания, в) подсознания, г) транссознания и д) сверхсознания.

А. Бессознательное интегрирует генетическую память, содержащую информацию об энтелехийной, природной, физической эволюции человеческого существа: его животные и врождённые инстинкты, рефлексы, душевные, нервные и физиологические страсти, притяжения и отторжения, идиосинкразии, травмы… Это воля природы в человеке, который как микрокосм несёт в себе генную память о космосе и планетах, обо всех формах флоры и фауны. Через все эти миры пролагался путь воплощения вечной души каждого человека, соборной души народов и всего человечества. Как известно, в процессе созревания человеческий эмбрион вкратце «вспоминает» – проживает – предысторию своего формирования. Бессознательное человечества отражает общечеловеческие генотипы, индивидуальное бессознательное – генотипы индивидуальные.

Б. Предсознание вбирает то, что вошло в сферу жизненного интереса человека, охвачено его душевным опытом, но ещё не вполне осознаётся. Помимо непосредственной интенциональной установки – восприятия реальности, сознание «рассматривает» реальность через предсознание. Предсознание в форме ощущений и их комплексов, чувственных восприятий, психических образов аккумулирует реакции человеческого организма, психики и души на идущие извне раздражения, воздействия, вызовы. Феномены, зафиксированные в околосознательных формах душевного опыта, могут выполнять различные функции – либо «увеличительных стёкол», позволяющих более явственно разглядеть нечто интересующее нас в реальности, либо «кривых зеркал», искажающих эту реальность. Околосознательный душевный опыт может играть также роль «буфера», смягчающего восприятие жёсткой реальности, или «кошеля», в который складываются не вполне осознанные смыслы для последующей их огранки. Предсознание может стать своего рода фильтром для сознания либо способом «черпания» реальности. Характерным свойством предсознания является его однонаправленность: оно содержит ту часть реальности, которую сознание впускает в себя, но в нём нет того, что сознание из себя испускает, вытесняет вовне.

В. Непрерывно пульсирующее сознание вытесняет многие обретённые, но не вполне осознанные смыслы и образы. В сферу подсознания выбрасывается то из жизненного опыта, что по тем или иным причинам вызывает чувство дискомфорта или опасности. Вытесненные тени смыслов давят на сознание либо взаимодействуют с ним через эмоциональную, сексуальную и физиологическую сферы в виде приобретённых инстинктов, комплексов, аффектов, фобий, маний. Между различными механизмами подсознания и сознанием могут возникать конфликты, которые либо вытесняются в подсознание, либо сублимируются, осознаются и разрешаются. Другой слой подсознания формируется огромным потоком информации, которого сознание касается периферийно. Эта информация вытесняется в «кладовую» подсознательного, где она переваривается, отлеживается, перерабатывается в иносознательных формах, соотносясь с другими сферами внесознательного. Этим знанием мы распоряжаемся не сознательно. При определённых условиях некоторые феномены подсознания вновь всплывают в полусознательных либо вполне осознанных формах – в виде повелений, влечений, установок сознания, догадок, открытий, озарений, сновидений. Подсознание содержит целый арсенал как отрицательных, так и положительных образов, храня исторический, социальный, культурный опыт.

Общечеловеческое подсознательное является сферой культурных архетипов, фиксирующих духовный, душевный и социальный опыт человечества – его основные мотивы и первоформы. Коллективное подсознательное содержит цивилизационные и национальные архетипы отношения к себе и внешнему миру, а также основные формы восприятия реальности. В этой сфере формируются влиятельные общественные установки, жизненные традиции, устойчивые образы и фантазии, разрешения, повеления и запреты, табуирующие, тотемические мифологемы. Из общечеловеческого и коллективного подсознания исходят некоторые моральные принципы, диктующие человеку, что можно, а чего нельзя, что прилично, а что неприлично. Индивидуальное подсознательное содержит индивидуальные архетипы – то из общечеловеческих архетипов, которые были восприняты личным опытом, а также неосознанные факты и феномены индивидуального жизненного опыта. Если предсознание является пограничной и однонаправленной сферой между реальностью и сознанием, то подсознание диалектически взаимодействует с сознанием и околосознательными сферами.

Г. Трансцедентное сознание (транссознание) является источником того, что в мире сем дано свыше, – идеалов, ценностей, норм, творческой фантазии и свободы духа. Дух призван воплотиться, войти в инобытие, в собственную противоположность – умерев при вхождении в мир сей и глазами мира сего, вновь родиться. Транссознательное свёртывается до семенной потенции и нарождается в формах плоти и неотрывного от него земного сознания. Человеческая культура и содержит духовные ключи, которые «заводят» индивидуальное сознание младенца, запуская процесс вхождения транссознательного в человеческую душу. Поэтому источник нашего сознания, «корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных» (Ф.М. Достоевский). Собственно взросление и совершенствование человека в этом измерении есть процесс трансцендирования – вхождения транссознательного в сознание и расширения, восхождения сознания в транссознательное. Он отражает степень воодуховления человека, с одной стороны, и степень воплощения человеческого духа, с другой.

Трансцендентное или метафизическое^[5] «Я» соединяет вечную душу с Творцом, являет индивидуальный завет с Богом, ответный помысел о себе и своей творческой миссии в бытии, отражает место и роль в бытии, предложенные Творцом вечной душе и принятые ею. Из трансцендентного «Я» произрастает свободное самополагание личности в творческом диалоге с Богом. Трансцендентное «Я» и продуцирует транссознание – осознание вечной человеческой душой своего предстояния перед Богом, своего небесного призвания и земного предназначения.

Транссознание запечатлевает: 1) опыт творческого диалога малого творца с Творцом бытия; свободное самополагание души в предстоянии перед Богом; принятое душой предназначение в бытии; это самосознание вечной души под сенью Креста; 2) первообразы Божественного бытия, бытия в целом и собственного бытия; 3) универсальные идеи преображения бытия, общие для всех людей и индивидуально неповторимые смыслы бытия конкретного человека, – всеобщие и индивидуальные духовные генотипы; 4) всецелый экзистенциальный опыт вечной души: опыт метапревращений в процессе эпопеи космического воплощения вечных душ, общечеловеческий опыт исторически сбывшегося.

По мере воплощения вечной души в мировой реальности постепенно формируется мирское, земное, собственно человеческое или трансцендентальное^[6] «Я», которое является источником и носителем сознания. Оно отражает степень вхождения в мировую плоть трансцендентного «Я», является своего рода духовной «пуповиной», соединяющей душу с Богом. Выходя из предмирных измерений, трансцендентальное «Я» оказывается субъектом свободного самополагания в мирской реальности.

Душа человека как вечный индивидуальный дух, как метафизический субъект миротворения, объемлет все сферы духовного, душевного и телесного опыта, все области сознания и околосознания. Низшая сфера души или животная душа (энтелехия^[7]), являясь формой тела, запечатлевает информацию о результатах и достижениях человеческого опыта: сознательных, подсознательных и бессознательных.

На осознание собственного существования способен субъект, являющийся посланником транссуществующего. Чувствовать своё присутствие в данном месте и в данное время способен только субъект, сущность которого внепространственна и вневременна. Основы идентичности такого субъекта трансцендентны миру. Сознание как таковое, основанное на индивидуальном самосознании, существует только у вечной личностной души в воплощённом состоянии.

Процесс взаимоотношения индивидуального сознания с транссознанием сложен и драматичен. По мере духовного совершенствования человека его сознание открывается транссознанию. Вместе с тем, любые завоевания сознания не окончательны, не гарантированы от забвения. Чтобы удержатся на достигнутой высоте, человек вынужден непрерывно прилагать усилия возвышения в бытии.

Помимо этого, процесс взаимоотношения с транссознанием импульсивен: в каждый данный момент самосознающий субъект, в зависимости от телесного состояния, душевного настроя и духовной ориентации, в чём-то «дотягивается» до измерений вечности, а в чём-то низвергается на дно жизни. В какие-то периоды времени он просветляется транссознанием, а в какие-то затемняется мирскими стихиями либо самостным своеволием. Индивидуальное сознание способно мгновенно озариться светом транссознания в результате напряженного индивидуального творческого усилия. К этому же результату приводят традиционные духовные практики: обращённые к Богу молитвы, медитации, мистический опыт. В актах трансцендирования индивидуальное сознание расширяется, преисполняется новыми смыслами и приобретает более высокое качество. Напротив, установка сознания, взыскующего лжебогов – натуралистических, магических или инфернальных авторитетов – неизбежно ведёт к деградации сознания.

Д. Сверхсознание – это сфера духовных «включателей», выполняющих функцию культурно-цивилизационного средостения между индивидуальным сознанием и транссознанием. Сверхсознание хранит императивы, высшие нормы, универсальные образы и представления, сформированные на языке конкретной культуры. На первых этапах формирования индивидуального сознания роль сверхсознания играют повеления родителей ребёнка и других взрослых, бытовая и культурная атмосфера окружающей среды. По мере взросления человека формирующееся индивидуальное сознание дорастает до восприятия содержания сверхсознания – основных достижений человеческой культуры. Но, пройдя эту пропедевтическую лествицу, душа человека возрастает до контактов с транссознательным; только тогда она обретает духовную пуповину, связывающую её с Родителем Небесным. Полнота и глубина индивидуального сознания определяется тем, в какой степени осуществляется его контакт с транссознательным.

Транссознание охватывает все измерения исторического, в том числе метаисторическое. Сознание, окутанное околосознательными сферами, освещает только фрагменты исторического. Но именно сознание, мобилизуя «генетическую» память сверхсознательного, предсознательного, подсознательного, бессознательного, формирует особое историческое измерение. Сознание каждого человека исторично по природе своей, поскольку является не данностью, а процессом, отражающим вхождение в мир вечной души, её пробуждение, развитие и выход из мира. История существует постольку, поскольку реальность прошлого осмыслена в настоящем установкой на будущее; на это способно сознание, всецело просвещённое транссознанием. История постольку есть, поскольку присутствует метаисторическое действие во времени, явленное в сознании. Другими словами, история – это феномен осознания экзистенциального опыта человечества.

Вечный личностный дух – искра Божия в человеке, образ и подобие Божие – несёт прообраз личности, является инстанцией совести, любви и сознания – голоса Божьего в человеческой душе. Пробуждение и вхождение в жизнь личностного духа и, тем самым, становление личности в человеке – это процесс персонализации, который охватывает дух, душу и тело человека, а также формирует социальную сферу.

Самополагание души в предстоянии перед Творцом, принятие земного назначения в творческим диалоге с Богом задаёт основу человеческого существования в мире сем. Вечный личностный дух способен реализовать своё предназначение только в воплощённом состоянии, но при установке на свои небесные первоистоки. Подлинная экзистенция ориентирована религиозно: она исходит из Божественного призыва к бытию и направлена на поиск Божественного предназначения, взыскуя в мире сем нечто не от мира сего. Поэтому вечная человеческая душа, путешествуя по вселенским пространствам и временам в стремлении к спасению, способна открыть Отечество Небесное только через Отечество земное. Мы созидаем свою личность среди стихий мира сего, расширяя свой экзистенциальный опыт. С одной стороны, этот опыт выводит нас в вечность, на встречу с Богом; с другой – воссоединяет с родными и близкими душами, с народом, культурой, человечеством.

Вся наша жизнь является экзистенциальным опытом в поисках себя, своей Родины – небесной и земной.

---

[1] Натурали́зм (фр. naturalisme; от лат. naturalis – природный, естественный) – материалистическое атеистическое мировоззрение, рассматривающее природу как универсальный принцип объяснения всего сущего.

[2] От лат. existentia – существование.

[3] Трансцендентный (лат. transcendere – переступать) – выходящий за границы реальности, за пределы мира сего.

[4] Интенция – лат. intentio – намерение, тенденция, стремление.

[5] Метафизический (букв. за-физический) – надреальный, сверхреальный.

[6] Трансцендентальный (лат. transcendere – переступать). В данном случае то, что не обусловлено эмпирическим опытом, но движет им.

[7] См. концепцию энтелехии в моей книге «Под сенью Креста».

О КНИГЕ «МИССИЯ РОССИИ» И СОПУТСТВУЮЩЕМ

В 2009 году в издательстве «Белый город» вышла в свет моя книга: «Миссия России». Издательство «Белый город» выпускает книги только альбомного – подарочного формата с цветными иллюстрациями. Со временем некоторые главы «Миссии России» были изданы отдельными книгами, – в чёрно-белом варианте, без иллюстраций. Тематика книги со временем становится всё более актуальной, и я получаю по поводу неё множество вопросов, многие темы книги широко дискуссируются. Поэтому я решил рассказать об этом подробней.

Книга «Миссия России» относится к жанру историософии, который наряду с другими – генетикой, кибернетикой, многими разделами психологии, религиозными дисциплинами – при коммунистическом режиме был истреблён вместе с их носителями. Моя книга является попыткой возрождения этой дисциплины и, одновременно, первой масштабной работой по историософии России (можно найти ряд близких по тематике публикаций, статей – но не книг).  Что же такое историософия и чем она, с моих позиций, отличается от других смежных дисциплин? Помимо философии и истории, с которыми всё более-менее понятно, существует смежная дисциплина – философия истории, которая описывает общие закономерности исторических процессов. Историософия же описывает судьбу исторических организмов: народов, культур, цивилизаций. Книга является попыткой взглянуть на историю России через призму определённой концепции, сформулированной мной в семидесятые годы прошлого века, при режиме государственного атеизма, когда слово «Бог» нельзя было писать с большой буквы и когда за такого рода тексты сажали в тюрьму.

Как я пришёл к концепции книги? К третьему году обучения на философском факультете МГУ я вернулся к вере, к Православию, воцерковился. Наша крестьянская семья – верующая, в детстве был я крещён, но через октябрят, комсомол прошёл атеистическую пропедевтику. Заинтересовавшись русской философской и богословской традицией, я с удивлением обнаружил, что философии как таковой в советской философии нет, в том числе, на моём факультете, так как все кафедры имели приставку «марксистко-ленинская. Единственная кафедра, на которой изучалась собственно философия – кафедра истории зарубежной философии, куда я и пошёл. Изучал зарубежную философию, – курсовую писал о Лейбнице, диплом – по теологу неопротестантизма XX-го века Паулю Тиллиху, но основным интересом была русская философия.

Занимаясь самообразованием, я пришёл к выводу, что религиозный взгляд и религиозный анализ почему-то не распространяется на историческую материю. Даже историки, которые обладали глубоким религиозным мировоззрением, не распространяли это мировоззрение на историю. И Николай Карамзин, и Сергей Соловьев, и Василий Ключевский были людьми православными, но их исторические курсы были вполне позитивистскими, представляющими из себя попытки набора исторических фактов, некоего анализа и синтеза этих фактов не на религиозной основе. Подобный подход может разделять и атеист, и верующий человек, потому что он индифферентен по отношению к религии. Я осознал необходимость религиозного осмысления истории. А какие религиозные истины открыты верующему человеку? Прежде всего, что он обладает вечной бессмертной душой; в большей или меньшей степени открыт откровению Божественной природы. Христианское Благовестие несёт истины о Триипостасности Божества, о Богочеловеке, о спасении, открывает новые измерения осмысления бытия, человека и его миссии, природы, космоса. И это измерение должно присутствовать в осознании истории, а не только позитивистский набор отчасти известных исторических факторов и их классификация, – наклеивание различных «научных» ярлыков и раскладывание этих факторов по тем или иным «полочкам». Только в духовном измерении можно постичь подлинную судьбу народа. Позитивистская методология ограничивала сознание и великих историков. Так Василий Ключевский, всю жизнь изучавший историю любимого отечества, был преисполнен тотального пессимизма: «Предания, будущее и прошедшее – всё нипочём!.. Мне жаль тебя, русская мысль, и тебя, русский народ! Ты являешься каким-то голым существом после тысячелетней жизни, без имени, без наследия, без будущности, без опыта. Ты, как бесприданная фривольная невеста, осуждена на позорную участь сидеть у моря и ждать благодетельного жениха, который бы взял тебя в свои руки, а не то ты принуждена будешь отдаться первому покупщику, который, разрядив и оборвав тебя со всех сторон, бросит тебя потом как ненужную, истасканную тряпку… мне хочется с горькими сдавленными слезами пропеть про себя: "Боже, храни бедный народ, бедную Россию!"» Конечно, эти слова выражают трагическое ощущение грядущих трагедий, но они лишены того, что можно было назвать позицией трагического оптимизма: видеть катастрофичноть происходящего, но и лицезреть основания для упования. О таковых основаниях свидетельствует тот непреложный факт, что русский народ пережил ряд невиданных катастроф, которые стирали из истории все другие народы, и выходил из них ещё более сильным.

Богословие и философия – это передовой фронт познания, где формулируются категории и понятия, являющимися «ключами» для анализа проблем на других этажах познания. В книге «Под сенью Креста» (основной мой труд, написанный в семидесятые-девяностые годы, изданный в 1998 году) я решал и сформулировал для себя богословские и философские вопросы, которые позволили по новому увидеть историю (историософия), культуру (культурология), социальную и политическую жизнь (концепция идеологических маний и политология), осознать ошибочность и гибельность господствующего научного мировоззрения.

Тогда же у меня сформировалось представление, что история любого народа есть судьба некого исторического субъекта, который не абстрактен, а вполне конкретен, обладает не только историческим телом, но и душой – вечной, соборной душой (в отличие от индивидуальной души человека). У каждого человека своя судьба, мы меняемся на протяжении жизни множество раз – и внешне, и внутренне. Меняются наши взгляды, подход к жизни, хотя бы в силу возраста. У нас примерно раз в десять лет полностью меняется физический состав тела, но мы остаёмся сами собой, мы самотождественны, поскольку обладаем вечной душой. Душу человека можно увидеть не только через его глаза, но и определить через его поступки. Также и душу народа. Наработав некую технологию, зная судьбу конкретного исторического субъекта, можно попытаться описать его душу, характер, смысл и цель его жизни, смысл содеянного в истории.

Я пытаюсь не позитивистски описать историю русского народа: его духовное рождение, исторический выбор, судьбу, различные возрастные этапы, коллизии – от рождения и до наших дней, с некоторыми проекциями на будущее. При таком подходе вскрывается много нового в общеизвестном массиве эмпирического материала. Поэтому иной раз приходится говорить об очевидных вещах, которые вовсе не очевидны для общественного сознания. Духовное рождение русского народа произошло с принятием Православия. Большинство европейских народов завоевывалось христианскими народами, и христианство насаждалось насильственно. На территории современной России ни одно племя не было крещено насильственно. Были отдельные, малочисленные и маломасштабные (по сравнению с тем, что происходило в Европе и на других материках при христианизации) эксцессы, учёные их описывают. Но в целом русский народ принял Православие свободно, будучи к нему внутренне подготовленными. В том числе и потому, что Православие соответствовало русскому характеру, национальному природному генотипу. Беспрецедентный факт: через сто лет после крещения Русь была православной державой, церковная и светская элита была образована, был грамотным городской посад, а на селе нередко отец учил детей читать по Псалтыри. За сто лет страна была покрыта большим количеством храмов, обладала всеми признаками мощной цивилизации, высокой культуры. Но при татаро-монгольском нашествии большинство русских городов было стёрто с лица земли вместе с жителями, почти полностью погиб массив русской письменности (то, чем мы сейчас восторгаемся, например «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, «Слово о полку Игореве», – это сохранившееся сотые доли процентов домонгольской письменности). На три века прекратилось каменное строительство, были утеряны все его навыки (это после шедевров Киевской Софии и Покрова на Нерли), упростилась иконопись. Все народы, принявшие монголов без сопротивления, в результате были ассимилированы и прекратили историческое существование. Народы, оказавшиеся сопротивление монгольскому завоеванию, были истреблены. Только русский народ, остановив сокрушительное для тогдашней цивилизации нашествие, охранив Европу, сохранился и восстал из пепла. Причём возрождение народа шло через религиозное обновление, через православное преображение, – от душевного измерения до «монастырской колонизации» Северо-Восточной Руси. Русская Православная Церковь сохранила единство народа в то время, когда он был совершенно раздроблен, затем единая душа народа подвигла восстановить единство государственного тела. В мировой истории не было ничего подобного.

В отношении русского народа существует множество мифов. Один из них – «русский народ ленив». Но судьба нашего народа свидетельствует о другом. Не мог ленивый народ за исторически короткое время освоить самое огромное и суровое пространство северо-востока Евразии и дойти за невиданно короткий исторический период в цивилизационном и культурном освоении до Аляски и Калифорнии… Это очевидный исторический факт, из которого не делаются выводы.  Не мог ленивый народ создать мощную государственность, самую большую страну (1/6 часть суши), созидать великую культуру (в различных сферах), сельскохозяйственную цивилизацию в невиданно агрессивных климатических, природных и геополитических условиях, при которых не выживал ни один народ. При освоении огромных пространств русский народ не уничтожил, не поработил, не крестил насильственно ни один народ. Считающие себя цивилизованными западноевропейские народы во времена колониальной экспансии истребили аборигенов трёх материков – Северной и Южной Америки, Австралии, поработили население огромной Африки. Оставшихся в живых крестили огнем и мечом. А на территории Российской Империи до семнадцатого года сохранились все народы, вошедшие в неё. Да, конечно, лилась кровь, были войны. Но масштабы несоизмеримы с происходящим в других странах. Только поэтому в постсоветское время сохранившееся народы имеют возможность требовать суверенитетов, в то время как аборигены других материков были физически истреблены государственной политикой колонизации… Исторический субъект, который совершал подобные исторические деяния, очевидно, обладает определёнными качествами характера, – я их описываю. Это очень важно и для осознания нашего прошлого, и для осмысления нашего настоящего, и для нашего будущего, – для возрождения тех качеств, благодаря которым мы выжили как народ и которые востребованы нынешним временем. Опираясь на эти свойства, русский народ-государствообразователь может получить одухотворённое возвышенное будущее. 

Существует миф, будто коммунистическая идея была искажена русским народом, что и явилось причиной русской революции 1917 года. Однако исторические факты говорят об обратном. Ни одна из радикальных идеологий не была выращена на русской почве. Все разрушительные идеологии – рационализм, идеализм, атеизм, позитивизм, материализм, марксизм, социализм, коммунизм, а теперь вот постмодернизм – были сформулированы в Западной Европе. Когда в культуре вырабатываются болезнетворные идеологические «трихины» (как их называл Достоевский), организм этой культуры вырабатывает противоядие и перебаливает в лёгкой форме. Русский народ заболел этими идеологическими маниями так бурно потому, что у него не было противоядия. Все мы – и люди, и народы – живём в атмосфере, наполненной всякого рода вирусами и болезнетворными бактериями, но организм (в том числе народный) заболевает тогда, когда падает иммунитет после перенапряжения: физического, душевного или духовного. Так было и с русским народом. К началу XX века его организм был ослаблен разного рода катастрофами (как внутренними: революция Петра I разрушила традиционный русский уклад, насадила новую элиту, воспитанную на антирусской установке – иллюзии «русского Запада»; так и внешними: войны с Японией и Германией) и поэтому заразился духами эпохи и остро заболел небытийной идеологической манией. 

Если мы начинаем изучать исторические процессы через духовное измерение, то по-другому трактуются известные факты. Например, и распространенный противоположный миф о том​, что марксистская коммунистическая идеология была единоприродна русскому национальному характеру разбивается тем фактом, что большевистская революция закончилась кровавой гражданской войной, во время которой было уничтожено около двенадцати миллионов человеческих жизней, десятилетиями истреблялись все традиционные русские сословия. Сравним с тем, как идеологическая мания под названием «фашизм» была утверждена в цивилизованной Германии мирным способом в 1933 году: примерно 43.9% проголосовало за Национал-социалистическую рабочую партию, вместе с Немецкой националистической народной партией фашисты получили 52% голосов, а коммунисты 12.3%. То есть абсолютное большинство немецкого общества мирно проголосовало за тоталитарные идеологии. Фашистский режим Германии не уничтожал немецкий народ. Внутри страны он истреблял только реальных врагов Рейха, за исключением евреев, назначенных в идеологические враги. То, что русский народ в Гражданской войне положил от голода, болезней, террора и в боях до 13 млн человек, говорит о величайшем сопротивлении народа большевистской нежити. (Для сравнения: в Первую мировую войну боевые потери русской армии убитыми в боях по разным оценкам от 775 000 до 911 000 человек. В Гражданскую войну погибло на фронтах 2 500 000 человек, в результате террора – 2 000 000 человек). Да, русский народ был захвачен вероломным жесточайшим противником при стихийном и разрозненном сопротивлении, а режим интернационального люмпена насаждался организованным кровавым насилием и ложью. Русский народ потерпел поражение, но сопротивляясь… Был бы нужен коммунистическому режиму перманентный террор и «большой террор» десятилетиями, если бы народ, общество, люди в России своим образом жизни, мысли, нравственности не отторгали насаждение богоборческой и человеконенавистнической идеологии?! Эти факты ещё раз доказывают, что коммунистическая идеология чужда русскому характеру.

Все тоталитарные режимы освобождались извне: германский, японский, итальянский, восточно-европейские. Можно представить, что было бы с Германией сейчас, если бы она не была освобождена от фашизма извне: до сегодняшнего дня большая часть карты мира была бы коричневой. Только оккупационные войска, вычистив фашистскую заразу, освободили немецкий народ и дали ему возможность иного исторического выбора. Русский же народ сам переварил коммунистическую заразу. В августе 1991 года была стихийная революция освобождения. Другое дело, что её плодами воспользовались, как это часто бывает, не самые лучшие люди и силы России. Из этого много следствий: русский народ сам переварил эту заразу, значит, много сил потратил и ослабел. Следовательно, приговорён к более драматическому переходному периоду, что мы и переживали, и переживаем… Мы были лишены тех комфортных условий, которые были предоставлены немцам и японцам: их освободили, а затем в них влили огромные средства по «плану Маршала». Нам при освобождении не помогал никто – только мешали. Мы вновь восстали со смертного одра.

Эти и другие беспрецедентные исторические факты очевидны, но они не осознаются, не анализируются, из них не делаются выводы. В своей книге я пытаюсь понять и описать, каким национальным характером обладает народ, совершающий подобные исторические деяния, каковы его духовные идеалы (то есть, какова русская идея), какова наша историческая миссия. Из осознания тривиальных фактов получаются нетривиальные выводы. Я писал массив историософии России, используя богословско-философский подход (описанный в моей книге «Под сенью Креста»), который позволяет осознать возможные варианты развития событий, в том числе наше будущее как единого народа, как единого исторического субъекта. Каждая личность, не теряя собственную индивидуальность и свободу, входит в соборную душу народа. Она понимает своё место в истории, в судьбе своего народа и осознаёт своё назначение в миссии народа. Это расширяет наше сознание, углубляет веру, укрепляет волю… В своей книге я описываю возрождение национального самосознания и исторической памяти русского народа.  Надо сказать, что книга «Миссия России» издана очень большой, но это только 70% историософских текстов, мною написанных. Теоретическая часть – концепции историософии и идеомании не вошли в «Миссию России», хотя анализ ведётся на их основе. Я начал издание серии книг «Миссия России», но четвёртую книгу «От великих потрясений к Великой России» издать пока не удалось. Она ждёт своего издателя или спонсора на издание.

По благословению схиархимандрита Илии издана книга «Русское Православие и богоборчество», в которой, помимо прочего, излагается концепция идеологических маний. 

Написано несколько книг, до сих пор не изданных. «От великих потрясений к Великой России», – на мой взгляд, достаточно интеллектуально-остросюжетного жанра. В книге «История. Вечность и время» описывается концепция историософии. В книге «Миссия русской литературы» разбираются метафизические смыслы произведений русской литературы и философии. Написана книга «Гибель богов натурализма» – о господствующем научном мировоззрении в соотнесении с христианским мировоззрением. Выводы этой книги рисуют иную картину мира, в котором мы живём. Хочу дописать работу о романе «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. О нём много написано, но у меня свой подход, который уже был использован в работе «Метафизика зла у Достоевского» по роману «Преступление и наказание», и который открывает много нового в широко известном. Есть задумки продолжить «Метафизику зла у Достоевского» по романам «Бесы» и «Братья Карамазовы». Свою главную книгу «Под сенью Креста» я издал в 1998 году, а другие книги закончил ко времени безвременья – в девяностых годах, когда всё рухнуло, и книги стали невостребованными и издателями, и читателями. Такой читатель только сейчас нарождается – в молодом поколении. Надеюсь, что я обрету своего издателя и читателя.

 

ГИБЕЛЬ БОГОВ НАТУРАЛИЗМА[1] Часть 14. Пушкин о магии магизма

Народное творчество в сказках и мифах в большинстве своём описывает ненатуралистические – магические и инфернальные сферы с некоторым выходом в духовные измерения. Герой сказки выражает своего рода архетип различных взаимоотношений человека со сверхъестественными реалиями.

Гениальный Пушкин облекал некоторые свои творческие прозрения в жанр сказки. Одна из самых его таинственных сказок – «Сказка о золотом петушке». В ней не заложена жёсткая интрига, заговоры злодеек и завистниц, отравления, смерть и воскресение героев, как в сказках «О царе Салтане», «О мёртвой царевне и о семи богатырях». Нет в ней и прозрачного сказочного моралитета, как о наказуемой алчности в «Сказке о рыбаке и рыбке». В «Сказке о золотом петушке» мы смутно предчувствуем некую притчу, но схватить её содержание, при всей детскости изложения, чрезвычайно трудно. Вместе с тем, смыслы, открывающиеся в этой сказке, поражают глубиной и актуальностью, особенно в наше время всеобщего помешательства колдовством, оккультизмом, магией.

Пушкин начинает повествование «О золотом петушке» с типичного для сказок указания на иноположенные измерения описываемых событий:

Негде, в тридевятом царстве,

В тридесятом государстве…

Как известно, царь Додон (имя, говоря современным языком, вполне абстрактное, чем автор показывает, что в данной ситуации может оказаться любой правитель, каждый человек)

под старость захотел

Отдохнуть от ратных дел

И покой себе устроить…

В этот момент, как и должно быть при ослаблении жизненного напряжения, государственной воли («смолоду был грозен он»), на него и его страну обрушиваются невзгоды:

Тут соседи беспокоить

Стали старого царя

Страшный вред ему творя.

Чтобы сохранить и оградить свой жизненный космос,

Чтоб концы своих владений

Охранять от нападений,

Должен был он содержать

Многочисленную рать.

Долг и обязанность правителя перед своим народом требовали от него огромных сил и могучей воли, которые к старости иссякли. Жизнь – это непрекращающаяся брань с враждебными стихиями, прекратив жизненное напряжение человек не останавливается на достигнутом, а падает в бытии. Устав от выполнения своего предназначения Додон, попытался решить все проблемы одним махом – с помощью средств сверхъестественных:

…с просьбой о помоге

Обратился к мудрецу,

Звездочёту и скопцу…

Здесь мы подходим к основной духовной теме сказки – прельщению магическими и инфернальными силами: стремлению отказаться от бремени жизненного назначения и компенсировать свои немочи эксплуатацией магических сил. Человека всегда подстерегает соблазн сбросить груз жизненных забот, которые требуют непрерывных усилий и личной ответственности. Но силы, которым вверяется герой сказки, хотя и не земные, по сути являются недуховными, нетворческими, неорганичными для творческого действия в мире сем: звездочёт – значит знаток астральных сфер и законов, но он же и скопец – бесплоден по естественному счёту. Он вынимает из таинственного «мешка золотого петушка», который отныне чудесным образом заменит собой всю рать и мощь государства, а также волю государя.

Звездочёт – это реальный человек – «в сарачинской шапке белой, весь как лебедь поседелый». Впоследствии он умирает как простой смертный. Но золотой петушок – это что-то реально-нереальное, ложный флюгер и указатель, пагубный вестник, средство связи с магическими силами, способными оказать помогу в делах. Это злой дух, используемый в чёрной магии. Не случайно он предстаёт в образе птицы – одного из знаков зодиака восточного гороскопа. И сам звездочёт явно восточного происхождения. Во времена Пушкина не было повального увлечения гороскопами, тем поразительнее его художественное предвидение.

Сделка звездочёта и царя точно сформулирована:

За такое одолженье, –

Говорит он в восхищеньи, –

Волю первую твою

Я исполню, как мою.

То есть, взамен предоставления земных благ колдун требует волю царя, а точнее – душу. В ближайшей перспективе магический страж одаряет Додона и его царство благодеяниями, которые, правда, усыпляют чувство самосохранения и полностью демобилизуют человека:

И кричит: «кири-ку-ку.

Царствуй, лёжа на боку!»

Поначалу петушок ведёт себя, как и обещал звездочёт, верно служа интересам страны, вовремя предупреждая об опасностях. Он становится для царства незаменимым:

И соседи присмирели,

Воевать уже не смели…

Благодаря магическому защитнику восстанавливается мирная и спокойная жизнь. И только спустя несколько лет петушок прокукарекает (обратившись на восток) гибель всего царского рода. Магические силы первоначально одаряют человека, вступившего с ними в сговор, земными благами, скорыми результатами, тем самым заманивая, заставляя уверовать в их незаменимость, – чтобы поработить и, в конце концов, поразить обезволенного человека. Так лечение у продуктивного экстрасенса может дать ощутимые результаты: проходит боль, отступает болезнь. Но замечено, что характер пациента и его душевный строй нередко меняются после воздействий такого рода «целителей».

Природа зла – во лжи, оно подменяет реальность на фикцию, на безблагодатную ирреальность. Человек, вступивший с силами зла в сговор, обречён брести вслед за болотными огнями. Додон и попадает по водительству золотого петушка в странный мир, без роду и племени, в некое безжизненное пространство:

Ни побоища, ни стана,

Ни надгробного кургана…

Пушкин особенно настаивает на безмолвии и безымянности того места, куда завёл царя петушок – «Всё в безмолвии чудесном». Для поэта, написавшего строки:

«любовь к родному пепелищу,

любовь к отеческим гробам…», –

крайне важно, что здесь нет даже надгробного кургана. Представив себе очень красивое горное место, где не слышно пения птиц, журчания ручья, шума ветра, понимаешь, что таковое место – вненационально и даже иноприродно. Из реальной жизни – следующая панорама:

Вкруг шатра; в ущелье тесном

Рать побитая лежит.

В ущелье тесном – это и пропасть, и тупик одновременно. Таким образом, петушок завёл войско и царевичей в ино-реальность, в некий удушающий золотой ад.

Но в этом вакуумном промеж высоких гор мире есть сокрушающе ощутимая реальность – два мёртвых тела братьев, убивших друг друга из-за царицы-колдуньи. Здесь Пушкин отбрасывает всякую сказочность, становясь жёстким реалистом, вплоть до документальности:

Что за страшная картина!

Перед ним его два сына

Без шеломов и без лат

Оба мёртвые лежат,

Меч вонзивши друг во друга.

Бродят кони их средь луга,

По притоптанной траве,

По кровавой мураве…

Что заставило воинов разоружиться, демобилизоваться, вместе с тем, пойти брата на брата? Что помутило их разум и души? Магические посланники поражают не только Додона, вступившего в сговор с ними, но и весь царский род. Не случайно, увидев тела мёртвых сыновей,

Царь завыл: «Ох, дети, дети!

Горе мне! Попались в сети

Оба наши сокола!

Горе! Смерть моя пришла».

Увидев убитых сыновей, он говорит о своей погибели как царя и о своей смерти как человека. Православие учит: колдовство столь тяжкий грех, что за него приходится расплачиваться не только самому виновнику, но и чадам его, всему роду.

В основе любых магических заклинаний и оккультных ритуалов заложено повторение (петушок кричит три раза через каждые восемь дней). Пробудив и вызвав к жизни духов зла, их невозможно оградить или остановить, они неукротимо захватывают всё большую территорию, поражают всё больше душ. В природе зла – ненасытность и дурная бесконечность. Зло подобно атомной реакции – раз выпущенное на свободу, оно будет множиться и делиться, пока не разрушит всё доступное. В нашем повествовании загублен не только царский род, но и всё войско:

Вкруг шатра; в ущелье тесном

Рать побитая лежит.

Пушкин предельно ясен и жёсток в своём понимании масштаба наказания, которое следует в результате сговора с силами небытия. Зло стремится уподобить жертву своему бесплодному (вспомним, что маг – скопец) смертельному образу. После Додона не остаётся ничего – ни сыновей, ни страны, он оказывается бесплодным и как человек, и как царь.

В последний момент Додон вполне осознает трагедию происходящего: и смерть сыновей, и даже наиреальнейшую угрозу своей собственной смерти. Но эта агония человека в нём, ибо в тот же миг

Вдруг шатер

Распахнулся… и девица,

Шамаханская царица,

Вся сияя, как заря,

Тихо встретила царя.

Отдавшийся очарованию обольстительного магического образа,

Царь умолк, ей глядя в очи,

И забыл он перед ней

Смерть обоих сыновей

.....................

Покорясь ей безусловно, –

Околдован, восхищён…

Сполна описаны естественные последствия недолжных игр со сверхъестественным: потеря собственного разума и речи (царь умолк), своего рода гипноз (ей глядя в очи), обрыв главных жизненных связей – родственных, забвение самого дорогого и ценного в жизни (сыновей), безволие и подчинение ложному авторитету (покорясь ей безусловно). Это состояние духовного дурмана можно характеризовать как прелесть и соблазн (околдован, восхищён).

Именно в тот момент, когда царь окончательно прельщён, потребовалось платить по счетам:

Царь, – ответствует мудрец. –

Разочтёмся, наконец.

Помнишь? за мою услугу

Обещался мне, как другу,

Волю первую мою

Ты исполнить, как свою.

Подари ж ты мне девицу,

Шамаханскую царицу…

Будучи уже в полном духовном плену, Додон, тем не менее, не способен окончательно удовлетвориться и успокоить душу созерцанием вожделенного образа, который является всего лишь прельстительной иллюзией. Но сама связь с магической и инфернальной реальностью – не безобидная фикция, она не проходит бесследно, рано или поздно подменяет человеческую природу. Попытка бунта Додона обнажает, насколько немощна заколдованная человеческая натура:

Царь хватил его жезлом

По лбу; тот упал ничком,

Да и дух вон. – Вся столица

Содрогнулась, а девица –

Хи-хи-хи! да ха-ха-ха!

Не боится, знать греха.

Царь, хоть был встревожен сильно,

Усмехнулся ей умильно.

К этому моменту Додон не принадлежит себе, он окончательно зомбирован. Всё, что является человеческими приметами – распознание зла, боязнь греха, отношение к убийству как к злодеянию (вся столица содрогнулась) – в нём атрофировано (усмехнулся ей умильно). Смутная тревога (встревожен сильно), выражающая остатки нравственного чувства и духовного самосохранения, всё ещё гложет душу героя, но и она вытесняется умилением колдовскими чарами.

Реакция магического мира на недолжное для человека отношение к нему – гибельна. Петушок клюнул в темя – инфернальная магия поражает и умерщвляет, прежде всего, сознание человека. Заканчивается всё, как и предопределено – миражи рассеиваются, как только сходит со сцены субъект обольщения:

А царица вдруг пропала,

Будто вовсе не бывало.

Сказка ложь, да в ней намёк!

Добрым молодцам урок.

Намёк на гибельные чары магических и инфернальных сфер. Урок же в том, что отношения со сверхъестественным крайне прельстительны, соблазнительны и жизнеопасны вне ориентации на духовные, божественные сферы. Человек – существо не от мира сего – не способен противостоять агрессивным стихиям (натуралистическим, фатальным, роковым, магическим, инфернальным) по тем правилам, которые они навязывают. Человек – образ и подобие Божие, соратник в миротворении – вполне правомочен и полномочен справляться с жизненными задачами только при опоре на духовные силы, дарованные Творцом бытия.

---

[1] Натурали́зм (фр. naturalisme; от лат. naturalis – природный, естественный) – материалистическое атеистическое мировоззрение, рассматривающее природу как универсальный принцип объяснения всего сущего.